Кот Ток
Шрифт:
Тока так захватила игра актёров, что он стал сопереживать им. Он как бы становился каждым из них. Когда они говорили, ему казалось, он говорил, когда они двигались, – будто он ходит по сцене, когда они молчали, – он внимал этой тишине… Кто-то рядом, видимо из числа знатоков театрального дела, шепотком, промяукал об игре актёров: «Это система Мяу-славского».
В антракте все коты и кошки вышли в круглый зал. Вышел Ток, и ему показалось, что все смотрят только на него. Хорошенько присмотревшись, он увидел: все ходили парами, степенно, о чем-то негромко мяукали и совершенно не обращали внимания на него. Ток вошёл в этот круг и стал со всеми обхаживать круглый зал. Иногда кто-то
Когда хвостики котов случайно задевали друг друга, они церемонно просили прощения, поднимая левую лапку вверх. А ещё Ток заметил, что когда же рядышком шествовали кот и кошечка, то их хвостики намеренно соприкасались,… даже вроде какие-то искорки проблескивали. Мур-мяу!
Глава 7. Хор
Ток вошёл в просторное светлое помещение кошачьего хора.
Вообще-то все коты весной солисты, особенно в марте, но здесь обучали пению как научному умению. Среди всех поющих выделялся большой и пушистый кот с белой манишкой. Да и ходил он с таким важным видом, словно шествовал по своим владениям. Это был главный бас хора. Все же ходили в разные стороны с самым серьёзным видом, иногда случайно соприкасаясь хвостами или усами. Наш Ток со всеми церемонно раскланивался. У стены располагалась кошачья лестница, и каждому отводилось своё место на длинной ступеньке. Откуда-то сбоку вышел дирижёр и хористы начали запрыгивать на ступени.
Наконец все устроились на своих местах. Каждый котик сел на задние лапки, передние поставил столбиком, обвил их хвостиком и внимательно смотрел на дирижёра. Дирижёр поднял правую лапу, моргнул глазами, и это был сигнал. Началась распевка…
Мяу-мяу-мяу-мяу
Мяу-мяу-мяу-мяу-мююююю!
Виу-виу-виу-виу
Виу-виу-виу-виу-ввююююю!
«А теперь нашу весеннюю!» – скомандовал дирижёр, и началось… Каждый трудился из последних сил, вкладывая в песню всю кошачью душу. Одни коты дружно начинали, другие задорно подхватывали, третьи, когда нужно, подмурлыкивали… А под окна все подходили и подходили коты, даже собаки, и подняв морды вверх, внимали кошачьему пению. Даже сами стали подлаивать. По окончании кошачьего концерта собаки разразились долгим и продолжительным лаем. Мур-мяу!
Глава 8. Ток
«Мама, вот меня зовут Ток, – а что это такое»? «Ток – это текущая по жилам энергия». «А для чего энергия?» – «О! Ты задаёшь вопросы, которые задают себе люди. Но энергия может быть опасна, например, в розетке». «Значит, я могу быть опасен?» – подумал котик. «Ток – это ещё и то, что даёт свет». «Значит я Свет»?! «Я – свет! Я – свет!» – закричал он и стал кувыркаться. Он кувырнулся через голову вперёд, он кувырнулся через голову назад, трижды прыгнул в сторону, отталкиваясь всеми лапами сразу, и, завалившись набок, увидел проплывающее перо. Обыкновенное перо, белое-белое, с хребетиком молочного цвета посередине. Он хотел его поймать, но воздух от его лапки подтолкнул перо дальше. Он хотел зацепить его согнутой лапкой со стороны – и оно качнулось в другую сторону. «Как же его взять?» – спросил Ток. «А его можно и не брать, за ним лучше наблюдать. То, что нельзя потрогать, тем можно лишь любоваться». «А можно ли стать пером?» – «Можно – ответила мама, – Стань им». «Я – перо! Я – перо!» – радостно замяукал наш котик и стал плавно перетекать с передних лапок на задние, как качающаяся на волнах лодочка. Наконец Токочка уютно устроился у батареи
Глава 9. Игрушка
Ток в задумчивости бродил по комнатам, будто предчувствовал какую-то чудесную встречу. Обогнул ножку высокого стола, вспрыгнул на мягкое кресло, с него на подоконник. Потрогал лапой холодное стекло, обернулся, спрыгнул прямо на пол и направился к своей мисочке. Насытившись, облизнулся и неспешно направился в комнату. В комнате Ток вспрыгнул на спинку дивана и увидел нечто. Оно было мягкое и небольшое, как он сам. Да и выглядело странно: на четырёх лапах держалось небольшое тельце, спереди нечто круглое с вытянутой мордочкой, две ноздрюхи, два голубых кружочка, а внутри них ещё по серому овалу, а вверху головы – мохнатые ушки. Но самое неожиданное было сзади тельца – пушистая загнутая трубочка. Коротким, опасливо-настороженным движением лапки он тронул неизвестный предмет. Он не шелохнулся. Ток коготочком подцепил его ещё раз. Не откликнулся. «Надо же, это существо так похоже на меня, а не живое» – подумалось ему. И вдруг его осенило: «Это тоже кот, только не двигается и не говорит. В зеркале он, видимо, такой же, недвижный. Бывало, я подниму правую лапку – и в зеркале поднимается лапка, улыбнусь – и вижу свою улыбку». И Току стало так жалко это существо, что коготками начал царапать материю дивана. «И никто с ним не поиграет по-кошачьи и оно ни с кем не поиграет. Не может носиться по комнатам, тереться о ногу малыша, смотреть в окно…»
Вдруг, игрушка упала со спинки на диван и Ток замяукал от радости… Вскоре он стал играть с этим существом, как его малыш играет с ним, с Током. Мур-мяу!
Глава 10. Проспект
Ток в совершенстве изучил свою квартиру, знает запахи в каждом углу. Он знает привычки своих домочадцев, любит их, и его любят. Но Тока всегда тянуло узнать что-то новенькое и он вспомнил, что где-то есть большая и широкая улица, которую называли проспектом. к нему он и направился. Это слово иногда произносили близкие, и всегда как-то особенно, выговаривая каждую букву, добавляя, что давненько там не были. Это «где-то» манило его. «А схожу ка я на проспект» – подумал Ток. Сказал – сделал, и наш котик отправился. Выйдя из парадной, он сразу же попал на Малокотовую улицу, ну, то есть, улицу, на которой было мало котов. Эта улица вывела его на проспект, на оживленный проспект, с проносящимися и потому шумными машинами, с большим количеством людей и незнакомых Току котов. «На улице как-то … поуютнее» – подумалось Току. «Она меньше, по ней чаще ходят живущие в соседних домах люди и коты, мы чаще видим друг дружку и, здороваясь, становимся знакомыми. А проспект протяженнее и шире, людей и котов по нему ходит больше и никому в голову не приходит здороваться, – настолько нас много. Выходит, если улица небольшая, то она называет какую-то улицу, а если большая – то она уже становится проспектом». В слове улица таилось что-то знакомое, как будто спряталось еще какое-то слово. И тут Ток отделил первую букву «у» от остальных и получилось: у лица, то есть что-то рядом, совсем рядом, как только выйдешь… – сразу перед носом. Эта улица, которая приводила его к подъезду дома после прогулок по городу, казалась ему более уютной, чем остальные, и такой же уютной, как прихожая в доме.
Конец ознакомительного фрагмента.