Кот ушел, а улыбка осталась
Шрифт:
— А гримеры на что? Ты только прикажи, они Настю-первую так нарисуют, что все от нее шарахаться будут, — сказал Паша.
— Нет, Паша, главная героиня у нас Настя-первая, и зритель должен не шарахаться от нее, а любить.
И подумал: «Ира Маркова так счастлива, что мы ее снимаем. И если… для нее это будет неизлечимая травма на всю жизнь!»
Вопрос с двумя Настями я так и не решил. Это и была та опасность, о которой предупреждал Александр Володин.
Между прочим. У Полины Кутеповой есть сестра Ксения, тоже актриса. Они близнецы и очень похожи. В первый день озвучания Полина немного опоздала,
— Вышла из подъезда — там лед, лужа, поскользнулась и шмякнулась, — объяснила она.
Когда смена закончилась, Полина попросила:
— Георгий Николаевич, можно Ксения придет, посмотрит, она никогда не была на озвучании.
— Ну, конечно.
На следующий день появились обе. Одеты одинаково. У Полины джинсы опять порваны и мокрые.
— Опять упала?
— Это Ксения, Георгий Николаевич.
— Ля заплатку уже поставила, — сказала Полина (на ее джинсах была аккуратная, еле заметная заплатка).
— Вышла из подъезда — там скользко, лужа, поскользнулась и грохнулась, — объяснилась Ксения.
Полина Кутепова — моя любимица.
Сашу играл Валера Николаев. Кроме того, что он замечательный актер, он еще великолепный гимнаст и первоклассно танцует степ. И поэтому в фильме, когда пьяный Саша заходит в трамвай, он отбивает чечетку. Маму Насти сыграла Галина Петрова. Начальника — Александр Абдулов. Старуху-колдунью — Нина Тер-Осипян. Бандита — Савелий Крамаров. Управдома — Роман Мадянов. А директора магазина канцтоваров Алексея Яковлевича — Евгений Леонов.
Пожилой Алексей Яковлевич не понимает и не принимает перемен. Поскольку в магазине товаров нет и продавать нечего, он в своем кабинете с утра до вечера смотрит телевизор. А там на его глазах летит в пропасть страна. Падают самолеты, переворачиваются поезда, тонут корабли, закрываются заводы, институты, шахты, о мостовую стучат касками шахтеры, бастуют врачи и учителя. Льется кровь в Карабахе, в Приднестровье, в Абхазии, сотни тысяч беженцев. И все это перебивается рекламой американских шампуня, женских прокладок, памперсов и лака для ногтей. В итоге Алексей Яковлевич не смог сдержаться, схватил со стола гипсовый бюст Ленина, всю жизнь почитаемого им вождя мирового пролетариата, и запулил им в экран телевизора. Экран разбился, телевизор замолк. Когда сняли этот кадр, Женя сказал:
— Ты не представляешь, какое я получил наслаждение! Только теперь такая проблема. Сейчас приеду домой, а там по ящику та же реклама идет. А вот запулить в экран пепельницей побоюсь, Ванда ругаться будет (Ванда — жена Леонова).
— Знаю только один способ: не включай телевизор, — сказал я.
Эта роль оказалась последней ролью Евгения Леонова в кино. Трудно дальше мне было работать без него. Столько лет мы работали вместе! Женя говорил, что я снимаю его во всех фильмах, потому что думаю, что он мой талисман, а я говорил, что снимаю его, потому что он мой камертон.
НОРБЕРТ
Иностранца сыграл корреспондент немецкой газеты «Штерн» мой друг Норберт Кухинке (он играл датского профессора Хансена в фильме «Осенний марафон»).
В магазин канцтоваров, где работает Настя, приходит
— Возьмите, — уговаривает Яков Алексеевич. — Брежнев уже большой дефицит.
Когда съемки закончились, Норберт попросил, чтобы ему продали эти гипсовые бюсты. И мы ему подарили: Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Хрущева, Буденного, Микояна, Брежнева, Горького и гипсового пионера с горном — все, что нашлось на складе.
Между прочим. Сейчас все эти вожди дефицит.
МАРИНА НЕЕЛОВА
Когда Юра Рост прочитал сценарий «Настя», он спросил, кого я планирую на роль старухи. Я сказал, что скорей всего Нину Мамиконовну Тер-Осипян.
— Ты уже говорил с ней?
— Пока нет.
— Пригласи Марину Неелову.
— На старуху?! Марину на Настю надо было пробовать.
— А ты посмотри. Она гениально показывает старух. Давай пригласим ее к тебе на чай.
Юра Рост живет надо мной, а Марина на той стороне Чистых прудов. Вечером Юра привел ко мне Марину. Попили чаю, обсудили киношные и театральные новости, вспомнили поездку в Венецию (мы с Мариной с «Осенним марафоном» ездили на венецианский фестиваль), потом Юра попросил Марину показать старушку.
Марина показала.
— Потрясающе! — сказал я.
И мы с Ростом стали уговаривать ее сняться в моем фильме в роли колдуньи. Уговорили.
Через месяц снимали в подъезде дома Боткина у Покровских Ворот эпизод, когда колдунья возвращается домой, а Настя тащит за ней вверх по лестнице ее велосипед. Чтобы не мешать жителям подъезда, снимали в ночную смену. Грим и костюм Марина придумала сама. Играла она остро, ярко, комедийно. Во время съемки группа еле сдерживала смех. После каждого дубля Юра Рост (он, конечно, тоже пришел на съемку) восклицал:
— Великолепно!
Когда съемка закончилась, я сказал:
— Браво, Марина! — и поцеловал ей руку.
Пришел домой. Принял душ. Сел пить чай. У меня включился сигнал тревоги: что-то не то… Через день материал напечатали, и мы посмотрели сцену на экране. Понял, Настя с колдуньей из разного кино! Или надо, чтобы все играли в той же гротескной стилистике, что и Марина, или… Купил большой букет роз, пошел к Марине. Поднялся на этаж. Позвонил. Дверь открыла Марина.