Кот в мешке
Шрифт:
– Ничего страшного, руку не поцарапала, а блузка старая, причем я ее никогда не любила. Алиция, желаю тебе всего наилучшего и прошу принять вот это, возможно, у тебя такого еще нет. Привет, Иоанна, я знала, что ты собиралась приехать, и надеялась тебя здесь увидеть.
После негостеприимного выпада кошки Алиция уже не могла дуться, хотя и не проявила к гостье особой нежности. Я включила чайник и поставила на стол третью чашку, а хозяйка тем временем разворачивала презент из оберточной бумаги.
Это оказалась очаровательная косматая лошадка, вставшая
И восхищалась она самым что ни на есть искренним образом.
– Какая прелесть! Такой в моей коллекции еще не было. Сейчас поставлю ее на место… минуточку… вот так. Видишь, как смотрится! Садись, выпьешь кофе. Погоди, кажется, у меня где-то завалялась коробка шоколадок. Иоанна, если дотянешься… в шкафчике стоит «Наполеон»…
Итак, мы устраиваем прием, лошадка и кошка оказали Аните добрую услугу, ведь я же поняла, что ее приходу Алиция совсем не обрадовалась, наверное, что-то между ними произошло. Ладно, после узнаю, сейчас не буду ломать голову, не располагая информацией.
Мне удалось дотянуться до дверей шкафчика, для чего пришлось перелезть через две огромные картонные коробки.
Я заметила, что уже года три как Алиция была буквально завалена огромными картонными коробками. Теоретически они предназначались для того, чтобы упрятать в них всевозможные, не очень нужные в данный момент вещи, но пока же заполнялись исключительно растениями в самых разных видах, в основном семян, луковичек, высушенных трав и цветов, причем все они размещались в огромных коробках с большим комфортом. Вот, скажем, всего один стебель шпорника занимал целую коробку из-под телевизора. Мне очень хотелось посоветовать подруге поместить эту веточку хотя бы в коробку из-под обуви, но я боялась Алиции слово сказать, уж очень она стала раздражительной. В моем доме все было наоборот. По осени семена и луковички высыпались из переполненных, слишком маленьких для них коробок, а связки засушенных трав лишили возможности пользоваться несколькими полками шкафа. Так что, осознавая свое собственное умение наводить порядок в квартире, я была бы последним человеком, осмелившимся критиковать Алицию.
Итак, я достала шоколадки и рюмки, не разбила бутылку «Наполеона» и вернулась к столу, по дороге раздавив всего одну маковую головку, неизвестно откуда появившуюся.
Анита уселась на журнале с драгоценностями. Поднялась, не глядя извлекла его из-под себя, глянула и удивилась:
– Откуда у вас этот журнал? Тоже выписываете? Как раз этот номер у меня пропал.
Отставив коробку с кофе, Алиция обернулась к нам.
– А, этот. Нет, я его не выписываю, сама удивлялась, откуда он взялся. Думала, Иоанна привезла, но она отпирается.
Анита глянула на последнюю сторонку обложки.
– Точно, мой. Вот тут я записала дату и время – к косметичке собиралась. Хорошо запомнила, к ней так просто не запишешься. Апрельский номер, каким образом он оказался у тебя? В апреле меня вообще не было в Дании, я моталась между Швецией и Польшей, всего
– Понятия не имею. Можешь взять, если нужен.
– Да нет, мне он особенно не нужен, спрашиваю просто из любопытства. И вообще люблю все знать.
– Я тоже! – не замедлила подчеркнуть Алиция. – И привыкла свой дом заполнять сама…
– И переполнять, – не утерпев, пробормотала я себе под нос и разлила коньяк по рюмкам.
– …так что, если у меня появляется нечто подобное, хочу знать, каким образом. У тебя был кто-нибудь из моих гостей?
– Понятия не имею, какие у тебя были гости, к тому же меня в последние месяцы не было в Дании, как я только что сообщила.
– Не может быть, чтобы за эти месяцы ты ни разу не появлялась дома. В конце концов, Ясь нуждается в пище и присмотре.
– Ясь умеет есть самостоятельно и пользоваться стиральной машиной. Но ты права, я появлялась в доме на день-два, для того хотя бы, чтобы сменить одежду. Не вожу же я с собой сундуков. Погоди, дай подумать…
Ясю пошел девятнадцатый, он был единственным сыном Аниты, здоровым и самостоятельным молодым человеком, вполне привыкшим обходиться без мамочкиной опеки. Другого сына и не могло быть у Аниты, которая никак не годилась на роль заботливой мамаши: известная журналистка, вся в работе, вечно в разъездах. К тому же, в случае необходимости, мальчику всегда мог прийти на помощь отец, Генрих, с которым Анита давно развелась, но хорошие отношения сохранила. Уж он-то проявлял о ребенке гораздо больше заботы.
Анита пыталась восстановить в памяти события последних месяцев.
– Выехала я в конце апреля, где-то на рубеже апрель-май ненадолго заехала домой, потом побывала там в середине мая дня два, а потом уже только в начале июня… Был ли у меня тогда кто-нибудь? Минутку… Один сотрудник привозил бумаги, но тебя он не знает. Была Эва, я купила ей косметическую маску для лица, и она заехала за ней…
– Эвы я в глаза не видела с прошлого года, – перебила гостью Алиция, очень внимательно слушая ее.
– Как-то я застала двух парней, приятелей Яся…
– Никаких приятелей Яся у меня не было!
– …а один раз Генриха. Генрик не являлся к тебе с визитом?
– Нет. По крайней мере, в последнее время.
– В доме бывал мой нынешний спутник жизни Ларе, можем назвать его мужем, но вы не знакомы. О тебе он слышал от меня, но даже не знает, где ты живешь. А больше никого не могу припом… Ой, нет, как раз перед моим отъездом… а может, это было между апрелем и маем… ненадолго появлялся Эрнест.
– Какой Эрнест?
– Падальский. Ты ведь знаешь Эрнеста Падальского?
– А-аа! – в унисон протянули мы с Алицией.
Анита насторожилась.
– А что? Эрнест был у тебя?
– А в то время у тебя уже была эта вещь? – поспешила уточнить я, ткнув пальцем в журнал.
– Не столько у меня, сколько в моем доме, – ответила Анита, любившая точные формулировки. – Выписывают его Ясь с Ларсом. А я иногда читаю. Значит, делаю вывод – Эрнест у тебя был.