Кот, зверь и конец света

Ростова Ирина

— Покажь.

Одной рукой не выпуская еду, второй Илья слазил в карман и осторожно достал упакованные в салфетки пластинки.

— Я так понял, они типа монет Войны, но только не Всадником сделаны?

— Ага, а авторами заслона, — подтвердил Пони, наклонившись поближе и разглядывая ключи с расстояния пять сантиметров. — Да, вроде как, обычные ключи. Зато теперь точно ясно-понятно кто барьер построил.

— А кто вообще такой Шторм? — задал Илья давно мучавший его вопрос. — И откуда ты его знаешь? Ты же знал, как его зовут и что он за мной бегает, когда меня

предупреждал.

— Так не в вакууме ж он бегает-то. Там кто из тенекошек его засек, здесь какой альде из тех, что постарше. А уж как его зовут — это я не знаю. Штормом его тенекошки обзывают, и я за ними. Потому что, они говорят так, от него грозой пахнет, вот как.

— От него пахнет войной, — автоматически поправил Илья и задумался: так или иначе, но какое-то под-реальное, суб-реальное ощущение от Шторма было в самом деле похоже на то, что излучала Маша-Война. — Он может иметь отношение к Войне? — осторожно предположил он вслух.

— Надо спросить. У него. Раз он ни в кое-то веки разговаривать решил, да. Обычно он просто проносится и все, туши, брат, свет. Кто-то даже так говорил, как присказку, мол, “прямо как Шторм проехался”.

— И давно он… проезжается?

— Да, брат, мне откуда знать особо? Когда я с Бледом познакомился, это, значит, года два назад, Шторм уже Штормил. Блед за ним одно время бегал даже, пытался поймать и изучить, но он хитрый, Шторм-то. Захочешь его отоварить — сам отоварит по самое то самое. Бледу, конечно, попробуй отоварь, но тут уже, вроде как, па-ри-тет, — по слогам выделил слово Пони. — Кстати вот, про Бледа.

Он пошарил в кармане и поставил на столешницу небольшую деревянную шкатулку. Илья бросил на нее мимолетный взгляд и тут же вернулся к ней глазами, не очень доверяя собственной памяти и чувствуя, как потихоньку съезжает, уже в который раз, и без того уже несколько набекрень нахлобученный чердак.

Крышка шкатулки была, кажется, именно тем предметом, который Илья видел во сне в руках у белого человека. Здесь было и углубление, и разделенное пополам солнце, и ангелы по краям, трубящие о конце света. Илья опасливо посмотрел на это все еще разок и осторожно немного отодвинулся.

— И причем тут Блед?

— Вчера тенекот вернулся от него, огромный, как халк, приволок вот. Это, брат, шкатулка Пандоры.

— В смысле, “пандоры”? — уточнил Илья, который прекрасно помнил, что такое представлял собой ящик Пандоры в мифологии.

— Это вот это вот, брат. Это если Всадник проснется, можно попробовать все равно вроде как справиться. Даже если совсем сфейлил.

— И запихнуть Всадника в ящик? — уточнил Илья с ощутимым недоверием.

— Не, беды и несчастья, вот как. Ты что, необразованный совсем?

— Я знаю, что такое ящик Пандоры, — с достоинством отозвался Илья. — Но у вас тут и про “Апокалипсис” забудь, и ослиные уши царя Мидаса на самом деле эльфийские, и вообще.

— Ну, в общем, вот. Это оно. То самое. Если что — у меня.

— Ты так говоришь, как будто я могу попытаться его использовать без тебя, — фыркнул Илья.

— Ну, брат, а что, если меня убьют-то? — совершенно тем же несерьезным

тоном спросил Дэш. — Придется же, да?

— Да ну тебя, — отмахнулся Илья. — Я эту крышку, кстати, сегодня во сне видел. Ее, Аилиса и белого мужика такого, — сказал, и яростно замолчал, чувствуя себя изрядно по-идиотски. Какое значение тут имели его сны? Просто ложное дежавю приключилось, вот и все.

— Белый, да, говоришь? — повторил Пони, прибирая шкатулку обратно в карман до лучших времен.

— Да ладно, фигня это.

— Э, не, фигня. В смысле, не фигня-фигня, а просто фигня. Ты, брат, как думаешь, чего Бледа Бледом называют?

— Потому что бледный? — предположил Илья.

— Точняк, — важно подтвердил Пони. — На пороге и дальше вообще совсем весь бледный. Так что, сдается мне, это у тебя не совсем сон был, а и приглючило.

— Очень радует, конечно, — пробурчал Илья. От пачки новой информации немного пухла голова, и что он там собирался у Пони спрашивать — снова по большей части растворилось в пространстве. Так, почему-то, всегда получалось: у Ильи вроде был и длинный список вопросов, и мучительные непонимания, и даже очевидно было с чего начинать, стоило только добраться до Дэша. А потом ответов всего на пару вопросов уже хватало для полной перегрузки всех схем, и хотелось скорее помолчать и попереваривать узнанное, чем пытаться вызнать что-то еще.

Так и сейчас: вроде и кучу всего надо было спросить, но информация о Шторме, Бледе и шкатулке успешно заняла все мыслительные процессы. К счастью, пластинки-ключи все еще лежали на столе, в поле зрения, и про них забыть не удалось.

— Пойдем мы, нет? — уточнил Илья, кивнув на них.

— Да вообще надо бы, вроде как, — пожал плечами Пони. — А что и получится, что мы, как будто бы, боимся.

— А мы таки не боимся, что ли? — с сомнением уточнил Илья. — Хотя ты со Штормом справляешься. А вот у меня с этим Аилисом не очень хорошо получилось совладать.

— Значит, брат, поменяемся противниками. Со Штормом ты норм, держишься, — сдержанно похвалил Дэш. — Хотя чего-то у тебя не хватает, как то так.

— Знаний, — буркнул Илья. — Опыта. И еще суперсилы.

— Суперсилу тебе подавай, вот ведь, — рассмеялся Дэш. — Да ладно, и так справимся, брат. Если что, так у нас козырь в кармане есть.

— Ты про монеты Войны или про шкатулку?

— Шкатулка только для Всадников. А я про монеты, брат. Если что — они нас выдернут обратно, тут никакой заслон не поможет и не удержит, вот так-то.

— И когда пойдем? Сегодня? Сейчас?

— Нееее, что ты, что ты, — замахал руками Пони. — Это так получится, что мы прямо бежим и падаем, только позови. Нет, пусть, значит, подождут, обдумают свое поведение. Может, им в засаде даже надоест заседать, и тут то мы на них и упадем, вот как.

— Ладно, — согласился Илья, собирая обратно в карман две из четырех пластинок. — Сегодня тогда тайм-аут?

— Типа того, брат. Отдохни там, уроки сделай. Чем там еще можно заниматься в тайм-ауте? Иоанна Богослова вон почитай, так и не читал же ведь, да? Ни вчера, ни до вчера, да?