Котел
Шрифт:
Катнер покачал головой.
– Просто сделайте то, что сможете. Никто не ждет от вас чудес, Алекс.
– Что ж, это хорошо, потому что я не чудотворец. – Банич глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Не стоит злить Катнера. Ему необходима была любая поддержка представителей высших эшелонов власти. – Послушайте, Лен. Я не могу сейчас отследить даже половины всей этой белиберды. По крайней мере, не с теми средствами, которые имеются в нашем распоряжении. Нам потребуется больше народу, чтобы заниматься всякими разъездами и беготней.
– Договорились. Я посмотрю, что я могу для вас сделать. – Катнер доброжелательно
Банич сидел за заваленным бумагами столом далеко за полночь, размышляя над тем, как переориентировать хорошо организованный разведывательный аппарат на решение новых задач и при этом постараться не разрушить его окончательно и бесповоротно.
Он все еще сидел, погруженный в свои мысли, когда первые хрупкие снежные хлопья начали тихо падать на пустынные улицы Москвы.
Глава 4
Водопад
21 СЕНТЯБРЯ, ОКРЕСТНОСТИ РЮ ДЕ ФЛАНДР, ПАРИЖ
Париж лежал, окутанный тьмой, словно саваном. Во всем городе не было света в результате несанкционированной суточной забастовки, парализовавшей электростанции города. И только некоторые правительственные учреждения и здания корпораций, где имелись свои генераторы, были освещены.
Остальные жители затемненной столицы пользовались более старыми и более примитивными средствами. Небо над Девятнадцатым муниципальным округом Парижа освещали языки пламени, зловеще мелькавшие среди обшарпанных бараков и рушащихся домов. В свете разложенных прямо на улицах костров видны были силуэты выкрикивающих что-то женщин и мужчин, толпами слоняющихся по улицам, заваленным телами, заставленным разбитыми машинами и дымящимися баррикадами. Некоторые размахивали над головами окровавленными ножами и самодельными дубинками. Многие были пьяны, возбуждены до предела смертельным коктейлем из дешевого вина и вырвавшегося на свободу насилия. Все были бедны, все были безработными, и все были готовы свести счеты с теми, кого они считали виновными в своих бедах.
А обвиняли они les arabes. "Арабов". Алжирцев, тунисцев, сингалезов и всех остальных больных дурными болезнями, крадущих у них работу африканских иммигрантов, которыми были набиты грязные, дурно пахнущие квартирки северных и восточных районов города.
Никто уже не помнил, с чего именно начались волнения, после того как погас свет. Может, с потасовки на Рю де Фландр. Или со скандирования расистских лозунгов на Пляс дю Марок. Теперь это не имело значения. Теперь было гораздо важнее, что беспорядки распространялись волной поджогов, убийств и грабежей по трущобам, где обитали иммигранты.
В южном конце квартала две боевые машины, специально оборудованные для борьбы с массовыми беспорядками, и тонкая линия солдат в зеленой маскировочной форме и респираторах перекрывали поворот на Пляс де Сталинград и на эскалаторы станции метро. Солдаты были бойцами специального подвижного отряда по борьбе с массовыми беспорядками. Их вооружение как бы подтверждало репутацию этого подразделения – высокая боеготовность и жестокие способы борьбы. Некоторые были вооружены только пластиковыми щитами и дубинками, но другие сжимали в руках заряженные ручные пулеметы и винтовки. А в башнях их машин сидели люди, готовые бросать в неуправляемую толпу осколочные
Однако пока солдатам еще не пришлось применять свое оружие. Толпа, бушевавшая в пылающих трущобах к северу от площади, даже не пыталась пробиться мимо них в более фешенебельные районы города. Они были слишком заняты кровавой расправой с каждым, кто казался им похожим на "араба", и разграблением винных магазинов, бакалейных лавок и аптек.
Полиция безопасности, в свою очередь, была слишком занята выстраиванием подобающей линии обороны. Но теперь обстановка, похоже начинала меняться.
– Да, сэр, я понял. – Лейтенант Чарльз Гуайон тихонько выругался, опуская руку с переговорным устройством. Он повернулся к коротышке-сержанту, с кислым видом стоящему рядом с ним. – Мы получили новый приказ. Мы должны перейти в наступление и очистить улицы.
Из темноты раздался громкий голос, отражавший его собственные невысказанные мысли.
– Но это же чертовски глупо! Нас всех перебьют там!
Гуайон быстро поднял глаза.
– Кто это сказал? – Он подождал ответа, вглядываясь в ставшие мгновенно непроницаемыми лица.
Никто не ответил.
Лейтенант еще несколько минут разглядывал своих людей, прежде чем снова перевести взгляд на сержанта.
– Выступаем через пять минут. Остальные отряды будут двигаться параллельно вдоль канала и Рю де Танжер. Нам предоставлена полная свобода использовать все необходимые средства. Вопросы?
Сержант медленно покачал головой.
– Хорошо. Всем приготовиться. Надеть респираторы и зарядить оружие. – Он сделал паузу, как бы желая убедиться, что его голос слышен каждому солдату. – Но никто, я повторяю – никто не должен открывать огонь без моего прямого приказа. Всем понятно?
– Понятно. – Сержант как будто выплюнул эти слова, явно сожалея, что не может сказать всего, что думает по этому поводу.
Гуайон повернулся на каблуках и направился к боевым машинам. Он хотел лично убедиться в том, что машины находятся в полной боевой готовности и готовы двинуться вслед за его войсками в лежащие перед ними залитые пламенем улицы. Их мощные пушки и стальные корпуса были просто необходимы на тот случай, если толпа вздумает отбиваться.
Когда он вернулся, отряд уже стоял в боевом построении – солдаты со щитами и дубинками – впереди, их товарищи с пулеметами и винтовками – сзади. Форма, респираторы и каски, казалось, лишали людей индивидуальности.
Лейтенант прошелся вдоль строя. Его собственный респиратор так и болтался на шее Неудобные резиновые маски хотя и предохраняли от слезоточивого газа, но одновременно делали человека практически слепым, особенно ночью. А ему необходимо будет видеть все, что происходит вокруг, на возможно большем расстоянии.
Близилось время выступления. Гуайон облизал губы, неожиданно оказавшиеся сухими и потрескавшимися. Он смотрел на лежащие перед глазами улицы. Над площадью стелился дым, поднимавшийся от десятков горящих домов и автомобилей. Теперь, когда ветер успокоился, дым становился все гуще и гуще. В гуще дыма видны были фигуры мародеров, уносивших домой украденные телевизоры, стереосистемы и мебель или же просто рыскающих в поисках новых жертв. Вдоль ближайшей улицы валялись несколько трупов. Еще два тела свисали с фонарей.