Котёл
Шрифт:
Каждую пятницу вечером у него в студии собирались зомбированные хорьки высокого полета, которые называли лучших сынов Юго-Востока сепаратистами, бандитами, террористами. Женщины и дети, которые варили дома галушки и несли своим сыновьям на передовую, тоже террористы сепаратисты. Их Путин прислал из Москвы, а жители Луганска и Донбасса льют слезы по бандеровцам из Правого сектора.
Вот, опираясь на палку, к микрофону ковыляет знаменитая на весь мир лиса Юлия. На самом деле ей эта палка не нужна, не нужна и та палка, которая в народе вызывает нежную, но тайную улыбку, — ей нужна палка от швабры, да по хребту. Юля недавно вернулась из Германии, куда ездила якобы для лечения спины, но вместо этого неделю сидела в разных салонах
Теперь, в студии Шустера, она подошла к микрофону, окинула всех мудрым взглядом и произнесла:
— Слава Украине!
— Слава Украине! — повторил Тянивяму и стал рукоплескать, будучи рад, что Юля протягивает руку членам его партии — нацистам.
— У меня есть армия, — продолжила Юля. — Я эту армию планирую отправить в Донецкую и Луганскую области, смести там всех русских террористов, засланных Путиным и отправить их дальше на Москву.
— Это сделаю я, — произнес с места первый заместитель Пипияроша Березко по кличке Пузырь. — Мы двинем дальше на Моську. По Красной площади бум шагать.
— Москвы уже не будет, один пепел останется от Москвы, — патетически воскликнула бабушка Юля. — У меня много знакомых лидеров в Европе, с которыми у меня были внеслужебные отношения, я тогда была моложе и…и…и любвеобильнее. Так вот, у них есть напалм, они этим напалмом как зафигачат по Красной площади, один пепел останется. Но это не главное. Москва это ерунда. Я много раз была в Москве. Ничего особенного. Киев куда лучше Москвы. Киеф — город мира, а Москва — провинция. Главное, мои дорогие, это выборы. Я человек честный и откровенный и заявляю…пусть слышат все, в том числе и Мадлен Олбрайт, великая женщина Америки, нашей заступницы от агрессивных москалей. Так вот, я заявляю во всеуслышание: если меня в этот раз не изберут президентом, я начну Второй Майдан. Я хотела об сказать основному своему сопернику Пердуске, но он струсил, подлец, и не пришел на теледебаты со мной, великой Юлией. Так вот я хочу тебе сказать: Петя, уступи, ты слышишь: уступи, а то хуже будет.
Моя программа: всех богатых людей заставить платить налоги, делиться, а тот, кто будет уклоняться — под дуло пистоля, либо на веревку и подвесить. Вот глядите, у Коломойши, хоть он и брат мне по крови, восемнадцать дач. Три в Крыму, остальные пятнадцать в других странах мира. А у меня всего три. Одна в Крыму, одна под Киевом, две в Англии, одна под Римом и четыре в США. Разве это много- Члены моей партии сдали не по пятерки на содержание армии а по шесть гривен, значит армия стала боеспособнее на одну гривну. Что касается газоснабжения. Я предлагаю отказаться от российского газа, от него дурно пахнет, он агрессивен, этот газ нас оккупировал. Американцы нам будут добывать сланцевый газ он в десять раз лучше маскальского. Есть ли ко мне вопросы- А, у вас вопрос- Давайте.
— Великая Юля! Скажите, если бы президент России Пупутин стал на колени и сказал: Юля, давай с тобой встретимся и обговорим спорные проблемы, вы пошли на такую встречу-
— Путин- А кто такой Путин- А, поняла. Нет, не пошла бы. Путин не пользуется авторитетом ни в Европе, ни в Америке, ни в Украине. Он меня просто боится. Сколько мы ему за газ не платим, а он нам поставляет его бесплатно между прочим. А перед своими гражданами все обещает: будем помогать Украине, будем помогать, мы заинтересованы. Зато, товарищи, мы не заинтересованы и лично я не заинтересована. Наши интересы — Америка, Европа, НАТО. Вот наши интересы. А так называемых братьев мы быстро поставим на колени. Они еще будут нам платить за то, что мы потребляем их вонючий газ. Я заработала немало денег, будучи премьером страны, когда страна процветала под моим руководством и теперь часть этих денег буду тратить на свою
— Но, после такой речи, — сказал Савик Шустер, — я право не знаю, что сказать. Это блестящее выступление. Убедительнее мог бы быть только автомат Калашникова в руках Пипияроша и всего правого сектора. Браво! Браво, господа. Мне ничего не остается делать как предоставить слово Наливай — Разливайченко. Прошу, Разливай Наливай!
Наливай Разливайченко вышел к микрофону без бумажки. Как у всякого шпиона у него была хорошая память и золотое правило: не пользоваться конспектом. Он помнил пословицу: что написано пером, не вырубишь топором.
Он посеменил к микрофону плавно, как кот и начал с главного.
— За десять работы в разведке, враги мне приписывают сотрудничество с американской разведкой, но это далеко не так. Я только консультировался с американцами, но американцы наши люди, они желают нам добра. Это мощная гора, за которую в любое время мы можем скрыться от агрессоров с востока, что оккупировали Крым. Так вот, американская разведка вынесла мне серьезный выговор за то, что я проморгал Крым, но тут не я один виноват. Виновата обстановка. Власть переходила из рук в руки, более надежные, более крепкие, можно сказать на века. Мы теперь работаем в России, изучаем там обстановку. У нас там уже есть свои люди. Скоро услышите звуки выстрелов. Это теракты. Мы и Путина зацепим. Пусть знает, что такое младший брат, каким он может быть мстительным, если его обидят. Наша разведка уже выяснила: если крымчанам перекрыть воду, Крым задохнется, он захочет пить. Мы еще и элестричество им отключим.
— Блестяще! — похвалил Шустер.
17
Недавно назначенный министром обороны генерал Киваль тут же отправился в Донецк. Здесь уже шла попытка войны с собственным народом, правда, воевать пока было нечем: несколько вертолетов, требующих ремонта, пятнадцать танков старого образца и восемь дальнобойных пушек, да основное солдатское оружие — автоматы Калашникова. Не все вояки умели обращаться с оружием. Киваль схватился за голову и чтобы хоть что-то сказать на заседании генштаба, произнес:
— Придется стрелять в непокорных прямой наводкой, ничего не поделаешь. Но, чтобы стрелять, надо сначала самим обороняться. В этих местах никакой границы с Россией нет. Что будем делать-
— Я знаю, что делать, — вытянул руку зам командующего генерал — полковник Стецько.
— Докладывайте, Стецько.
— Надо рыть ров вдоль границы. Четыре метра шириной и четыре метра глубиной. Такой ров русские танки не одолеют. Мы будем стоять на нашей стороне и показывать им дулю.
— Дулю!
— Дулю! — обрадовались командующие фронтами с численностью солдат в несколько взводов.
— У нас солдат мало, — сказал министр обороны Киваль, — всего девяносто человек. По дороге сюда рассеялись, как мне сообщила разведка. Кроме того, есть сведения, что солдаты не хотят стрелять в безоружных, женщин с детьми на руках. Я конечно, доложу Пердуске, у него связи в Вашингтоне, пусть просит помощи. Вы что там делаете, Стецько-
— В таких случаях я всегда советуюсь с Паруубием. Паруубий- У нас промблема. Наши солдаты не хотят стрелять в безоружных граждан, как быть- Потерпеть- Вы пришлете Пипияроша и его банду- О, это очень хорошо. Вот видите, члены Совета обороны, проблема решается. Пока мы выкопаем ров длиной в двести километров, сюда прибудет Правый сектор, нечто вроде НКВД и будет расстреливать тех наших солдат, которые не захотят стрелять в наших врагов. А все, кто не с нами, тот против нас. Это все те, кто хочет удрать в Россию, но через ров не сможет перебраться, короче это все жители Донецкой и Луганской области.