Котёнок в поисках дома. Часть 3 и 4
Шрифт:
Чтобы как-то разрядить это молчаливое разглядывание, я просто начал:
— У меня мотоцикл сломался! — сказал я, старательно выговаривая слова, чтобы было похоже на то, как говорила Сауле.
— Гамарджоба [8] , девушка! Что у тебя случилось?
Вот я снова накосячил… Надо же было сперва поздороваться…
— Здравствуйте! Меня зовут Сауле. Я из Литвы. Путешествую на мотоцикле. Сейчас я ехала в Тбилиси, но мой мотоцикл… Он заглох.
— Вах! Ты так далеко заехала! Ай, молодец!
8
Гамарджоба (груз.) —
Он повернулся к людям и стал отдавать распоряжения. Говорил он по-русски. Это было сделано, видимо, только для меня, чтобы я понимала, о чём идёт речь… Парню помоложе он дал поручение:
— Георгий! Иди к Автандилу! Возьмёте мотоцикл и посмотрите, что с ним случилось?
— Хорошо, батоно Нодар! Всё сделаю! — парень тут же убежал.
А потом он обратился ко мне:
— Меня зовут Нодар Беридзе. Сауле, пойдём сейчас ко мне домой! Я познакомлю тебя с мамой. Покушаем. Поговорим. А твой мотоцикл посмотрят, починят. Ты не волнуйся! Всё будет хорошо…
— Спасибо, батоно Нодар!
Я стал отвязывать сумку, чтобы снять кофры и взять с собой.
— Ты за свои вещи не волнуйся совсем! Тут никто ничего чужого никогда не возьмёт. Ты мой гость.
Я приложил правую руку к груди и сказал:
— Батоно Нодар! Я не за вещи беспокоюсь. Но Вы меня позвали в гости. Я же не могу в таком виде, прямо с дороги сесть с Вами за стол. Мне надо умыться и переодеться. А тут в сумках моя одежда.
Кто-то из присутствующих в толпе немедленно перевёл мою речь на грузинский. Видимо для тех, кто не понимает или плохо понимает по-русски… В толпе одобрительно закивали…
— Это правильно! — похвалил Нодар моё желание сесть за стол не в пыльном кожаном наряде, а в более приличном виде.
Он снова распорядился:
— Дато! Возьми все сумки, отнеси домой. Отдай Нино!
Ещё один молодой человек тут же бросается выполнять распоряжение уважаемого человека. Видимо авторитет у этого батоно Нодара здесь непререкаемый.
— Сауле!? — Я правильно произношу твоё имя?
— Да, батоно Нодар! Моё имя Сауле. По-литовски это значит Солнышко.
— Вах! Красивое имя! Пойдём в дом!
Мы подошли к самому большому дому на этой улице. На высоком крыльце, ведущему на террасу второго этажа нас встретила скромно одетая женщина в тёмном платке. Хозяин мне представил её:
— Это Нино — моя жена. А это Сауле — девушка из Литвы. Она путешествует по Грузии на мотоцикле. Я пригласил её к нам в гости.
— Здравствуйте, калбатоно Нино!
— Гамарджоба, Сауле! Проходи в дом, пожалуйста!
— Ей надо умыться с дороги и переодеться, Нино. Сейчас Дато принесёт сумки с вещами.
— Пойдём, дочка! Умоешься с дороги. Пойдём!
Я всегда знал, что кавказское гостеприимство — это умышленное преступление, вызванное желанием хозяев дома задушить гостя в своих радушных объятиях и закормить до смерти.
На женской половине дома, я умылся из подвешенного на стене рукомойника. Маленькая девочка, видимо хозяйская дочка, осторожно пыталась потрогать мои белые волосы,
Я переоделся в платье, но у него были слишком открыты плечи. Хозяйка дома как-то неодобрительно на это посмотрела, хотя и ничего вслух не сказала… Я подумал, да и накинул поверх платья, не застёгивая, свою джинсовую куртку. Ту самую, из-за которой в гостинице «Кавказ» в городе Краснодар возник весь сыр-бор… Получилось ничего так. И не вызывающе, и более-менее женственно…
На улице уже вечерело и на террасе, где уже был накрыт большой стол, было не так жарко, как днём. Так что мой наряд был вполне оправдан, и вполне прилично выглядел, даже на взгляд самого строгого горца.
Мне выделили место рядом с хозяином. Я так понял, что это почётное место для дорогого гостя… Нодар сразу же познакомил меня со своей мамой. Седая сухонькая старушка кивнула на моё приветствие. По-русски она почти не говорила. За столом сидели в основном мужчины. Я и мама Нодара были исключением.
Но старенькая мама недолго посидела с нами, и вскоре ушла. Старенькая уже, тяжело ей долго в обществе находиться. Если Нодару на вид было дать под шестьдесят лет, то ей явно уже было под девяносто, а может даже и больше…
На столе уже было всего и много, но Нино с другими женщинами подавали к столу всё новые и новые блюда. А ещё они приносили вино в кувшинах, и забирали опустевшую тару…
За весь вечер эти женщины ни разу даже не присели за стол. Видимо традиции здесь соблюдаются ещё древние. Для меня и старой мамы были сделаны исключения из правил.
Стол был накрыт не хуже чем на армянской свадьбе. Шашлык, жареные цыплята, сулугуни, хачапури, толма…
Я так и не понял, чем грузинская толма, отличается от армянской долмы. И то, и другое очень вкусно. А ещё было много овощей и зелени.
Я знал традицию, что оставлять на тарелке недоеденное — это выказать неуважение к гостеприимным хозяевам. Поэтому я старался себе на тарелку не класть много еды.
Но не успеешь отвернуться, как кто-то из женщин, от доброты своей или от щедрости, добавлял мне на тарелку вкусняшек. Мне подливали вина. Я не отказывался.
Вино было очень лёгким, чуть крепче сока… Это так мне показалось поначалу. Местное вино такое обманчивое…
Зато когда я попытался подняться, чтобы ненадолго покинуть стол по причине малой нужды, то понял, что ноги мои ведут совсем отдельный от меня образ жизни…
Когда я посетовала на это Нино, которая показала мне, куда надо сходить, то она сказала, что больше мне вина наливать не будут, а будут наливать только сок.
Я поблагодарил добрую и всё понимающую женщину…
Ну а потом мужчины начали петь. Это было действительно красиво. Даже я бы сказал великолепно и замечательно… Такое ощущение, что за столом поют не просто соседи хозяина, а настоящий мужской хор, не пропускающий ни одной репетиции за последние несколько лет. Я прямо заслушался. Не каждый день такое услышишь… Каждый пел своим голосом. Кто-то ниже. Кто-то выше, но всё это не превращалось в какофонию, а звучало очень гармонично… И никто ни разу не сбился, и не сфальшивил… Вот уж воистину музыкальный народ…