Котёнок в поисках дома. Часть 3 и 4
Шрифт:
Я уже надел туфли, подобрал сумочку, и пошёл, не оглядываясь в сторону от ресторана…
Глава 5
Далеко мне уйти не дали. Меня догнал и вежливо взял за руку давешний милиционер.
— Подождите, пожалуйста! Вас, кажется, Машей зовут?
— Да. Что? Теперь мне обвинение предъявят за избиение группы лиц? Не получится. Мне только тринадцать лет и уголовной ответственности я не подлежу. А так, как я только что после аварии и имею травму головы, — я стянул
— Успокойся, Маша! Ты и так много лишнего наговорила очень уважаемому человеку.
— Ах, простите меня! Я же не знала, что только русских можно унижать и оскорблять на территории РСФСР.
— Девочка! Выслушай меня! Я вижу, что ты на взводе. Успокойся! Я тебе не враг.
— Ну, тогда отпускай мою руку и я пойду.
— Саркис Арменович попросил тебя остановить. Он готов извиниться перед тобой. Но не будет же он с тобой в догонялки бегать.
Приглядевшись, я понял, что парню всего-то лет двадцать с небольшим. Просто высокий рост, широкие плечи, форма и усы в придачу, добавляют ему взрослой солидности.
— Тебя как звать-то, сержант?
— Семён… — он вполне лояльно отнёсся к моему переходу с ним на «ты».
— Сеня, значит… Тебе самому-то как здесь, не противно?
— Да местный я. Из казаков. Давно с ними живём. Привыкли уже.
— А я не привыкла, чтобы любой халдей в меня палкой тыкал и сукой называл. И привыкать не хочу.
— Лихо ты им наваляла. Я видел. Где так научилась?
— Учителя хорошие были. Сеня! Ты мне скажи: Чего Саркисову от меня надо?
— Зря ты на него. Сам-то он дядька не плохой. Фронтовик, боевой офицер. Это сейчас он в горкоме. А до этого у нас служил.
— А ушёл чего? Служил бы дальше…
— Отслужил он уже все свои сроки. Позвали на партийную работу. Я когда после армии в милицию пришёл устраиваться, он ещё у нас начальником был. Его до сих пор наши уважают.
— Выходит, я погорячилась, и наговорила ему лишнего.
— Выходит, что так.
— Знаешь, как не хочется снова туда возвращаться. Там сейчас пить-гулять начнут. А мне-то там, что делать?
— Он просил тебя вернуть. Пожалуйста! Поговори с ним! Только нормально, без нервов. Вот как со мной.
— Хороший ты парень, Сеня! А ты тут дежуришь, что ли сегодня?
— Ну да… — он усмехнулся. — Чтобы порядок был…
— Ладно. Пойдём раз надо. Только будь со мной рядом. А то я тут почти никого не знаю. Вдруг снова непонятки возникнут.
В фойе ресторана я подошёл к большому зеркалу и снова повязал платок. А про себя подумал: «Серия вторая. Те же и там же.»
Семён маячил неподалёку. Из зала, где гуляла свадьба, доносились весёлые голоса и музыка. Идти туда мне совсем не хотелось.
Когда минут через десять из зала появился Саркисов, то
— Саркис Арменович! Извините меня! Я сгоряча наговорила Вам много лишнего. Не смогла обуздать свои эмоции.
— Я на тебя не сержусь, Маша… И я сам готов извиниться перед тобой, за того идиота, который не умеет себя вести в приличном обществе. Этого Алика вообще здесь быть не должно. Он ни с какой стороны не родственник. Ни со стороны жениха, ни со стороны невесты. Он просто сын директора этого ресторана. Тупой, жадный и глупый. А сегодня я узнал, что он ещё и не мужчина. На девочку руку поднял. Один не справился, ещё двоих позвал. Подонок! Ты прости меня! Я виноват.
— Вы ни в чём не виноваты, Саркис-айрик.
— Откуда ты знаешь армянские слова? Я же знаю, что ты не говоришь по-армянски. Но слова говоришь правильные и к месту.
— У меня друг был Ашот. Там в Москве. А потом он с семьёй уехал на Дальний Восток. Отец его военный.
Я не стал упоминать, что это было в моей другой жизни.
— Пойдём, Машенька! Ты сегодня мой гость. А я на этой свадьбе почти самый главный.
— Тигран сказал, что кавор на свадьбе самый-самый главный.
— Спасибо тебе за Тиграна! Он мне рассказал, что ты его спасла от позора.
— Не стоит благодарности. Люди должны помогать друг другу.
— Об этом мы тоже после поговорим. Я тоже хочу тебе помочь. Потому что перед тобой сразу две семьи виноваты. Вы ехали на море, а попали…
— В канаву… Но вы же помогли мне оттуда выбраться, дядя Саркис… — я улыбаюсь
— Пойдём, ахчи[3]! Там больше нет того болвана, и тебя никто не обидит. Рядом со мной есть свободное место. Побуду твоим переводчиком, потому что там многие говорят только на армянском.
Я послушно иду следом. А что мне ещё остаётся делать? Этот человек мне точно не враг. Зря я ему наговорила всего…
* * *
Сидим. Едим.
Чувствую себя немного чужим на этом армянском празднике жизни. Почти ничего не понимаю. Лишь чувствую, что людям весело и хорошо. Я уже попробовал долму и хоровац. Хоровац — это такой шашлык, но большими кусками. Запивал всё каким-то лёгким вином. Отпивал небольшие глоточки. Не хватало мне тут ещё и наклюкаться.
По инерции продолжаю клевать закуски. Сыр, бастурму… Вообще всё очень сытное и всего много. Понятно, почему за столом особо худеньких нет. Я уже объелся. Надо бы сделать перерыв.
Разглядываю присутствующих. Жених худой высокий парень, а невеста пониже ростом, очаровательная «пышечка» с чёрными выразительными глазами.
Ресторанные музыканты периодически что-то играют. Но репертуар либо национальный, либо советский, этого периода…
И тут в мою хмельную голову приходит свежая идиотская мысль.