Котенок. Книга 3
Шрифт:
Во время одного из таких походов в сорок восьмую квартиру там задребезжал телефон.
Трубку сняла Алина (я в её квартире к телефону не подходил).
Она заглянула в гостиную и сообщила:
— Ваня, это тебе звонят.
— Мама? — спросил я.
Волкова помотала головой и громким шёпотом ответила:
— Это наш директор школы! Полковник!
Я поставил на пол гитару и прошёл в прихожую; взял трубку и выдал традиционное «алло».
— Крылов?
— Здравствуйте, Михаил Андреевич.
—
Я взглянул на Алину — та замерла на пороге гостиной.
— Нет.
— Хорошо, — сказал Полковник. — Слушай внимательно.
Я поправил очки.
— Сегодня приходили журналисты, — сообщил Михаил Андреевич. — Из Москвы.
Я спросил:
— Куда?
— В школу, — ответил Снежный. — Были у меня. И в твоём классе. Разыскивали Волкову. Расспрашивали о ней. У меня. У Галины. У твоих одноклассников. Записывали наши ответы. Фотографировали.
— Что…
Я кашлянул — прочистил горло.
— Что они хотели?
Затаил дыхание.
— Алина Солнечная, — сказал Полковник.
Он выдержал паузу.
Я выдохнул.
— Журналисты всё знают, — заявил Снежный. — О ней. Ваши одноклассники тоже знают. Теперь. Решил: предупрежу тебя. Думай, Иван. Ты лучше знаком с ситуацией. Сам скажи Алине. Если нужно. И что нужно. Перед концертом.
Он замолчал.
Я мысленно выругался. Взглянул на Волкову. Та не ушла к окну — курила, стоя в дверном проёме.
— Спасибо, Михаил Андреевич, — сказал я. — Придумаю, что-нибудь. Где они сейчас?
Потеребил витой шнур, соединявший трубку с основной частью телефонного аппарата.
— Ушли, — ответил Полковник. — Только что. Вон они. Вижу их в окно. Шагают к школьным воротам. И кстати, Иван. Я позвонил тебе домой. Говорил с твоей мамой. Она направила сюда.
Снежный кашлянул и сообщил:
— Иван. Я дал москвичам адрес Волковой. Имей это в виду.
Я видел, что Алина настороженно замерла, держала дымящуюся сигарету над пепельницей.
— Понял, Михаил Андреевич.
— И ещё, — сказал Снежный. — Иван. Хочу, что б ты знал. Я был на творческом вечере Солнечной. Вместе с женой. В семьдесят третьем. В Москве. Понравилось. Галя любит её стихи. Взяла её в свой класс.
Я улыбнулся Алине и повторил в трубку:
— Понял, Михаил Андреевич.
Полковник сообщил:
— Мы тоже пойдём на концерт. С Галиной. Сегодня. И на следующий. Купили билеты. Рассчитывайте на нас. Скажи, если понадобится наша помощь. Журналисты — не милиция. И здесь им не Москва.
Я снова улыбнулся и кивнул.
— Понял, Михаил Андреевич. Спасибо что позвонили. Не сомневайтесь: концерт вам понравится. Я в четверг был на репетиции. У парней всё на высшем уровне. А Алина — просто молодец! Куда, говорите,
— Адрес? — спросил Полковник.
— Да, что я бы точно знал.
Демонстративно взглянул на часы — будто засёк время.
— По месту прописки Волковой, — ответил директор школы. — Сейчас уточню.
Я услышал шуршание бумаг на другом конце провода.
— Улица Антикайнена, — сообщил Снежный. — Дом пять. Квартира сорок восемь.
— Замечательно! — сказал я. — Спасибо, Михаил Андреевич.
— Не за что.
Полковник попрощался со мной. Связь прервалась. В динамике зазвучали гудки.
— Жду звонка, Михаил Андреевич, — громко сказал я.
Положил на рычаги трубку, усмехнулся. Волкова затушила сигарету, подошла ко мне. Мне показалось: её глаза чуть потемнели за то время, что я беседовал со Снежным.
Я покачал головой и сообщил:
— Замечательный человек наш Полковник! Повезло нам с директором школы. Странно, что я раньше об этом не догадывался.
Волкова нахмурила брови. Посмотрела на телефон, словно там остался текстовой вариант моего разговора с Полковником. Поправила на своей груди борта потёртого «сменного» халата.
— Ваня, что случилось? — спросила Алина.
— К Полковнику гости приехали, — сказал я. — А он ещё на работе. Директор попросил, чтобы я встретился с его знакомыми, занял их экскурсией по городу на пару часов.
— Почему ты?
Я поправил подаренные директором школы очки.
— Мы сдружились с Михаилом Андреевичем. После того случая. Сегодня все спешат и волнуются: чтобы не опоздать на концерт. Почему бы мне не помочь хорошему человеку? Я ведь тебе пока не нужен?
Волкова пожала плечами, вздохнула.
— Вот и замечательно, — заявил я. — Спускайся к бабушке. Занимайся своими делами, не отвлекайся на меня. Скоро Кукушкина явится, поможет если что. А я ненадолго задержусь здесь, если ты не против. Дождусь, пока позвонят.
В дверь позвонили почти через десять минут после того, как ушла Волкова. Из гостиной за это время не выветрился табачный дым — он серым облаком парил под потолком, протягивал тонкие щупальца к открытой форточке. Я только-только отыграл последние аккорды любимой песни Барсика: «Мурки».
Трезвонили настойчиво, будто заподозрили: им здесь не рады.
— Что вам в вашей Москве не сиделось? — пробормотал я.
Аккуратно поставил гитару к стене, выбрался из кресла и прошел в прихожую. Задержался около зеркала — взглянул на своё отражение. Взъерошил себе волосы, сдвинул к кончику носа очки. Подтянул до пупка штаны, заправил за пояс рубашку. Трагично скривил губы и шагнул к двери. Я посмотрел в глазок — громко хмыкнул.