Котёнок
Шрифт:
И только тут, глядя на далекую землю внизу, я подумал о том, как же я буду прыгать вниз. Вроде и второй этаж всего, только вот с роста чуть более полуфута пропасть под окном казалась поистине непреодолимой. Но делать нечего и я, крепко зажмурив глаза, сиганул вниз, растопырив в полете лапы.
Мне казалось, что вот сейчас тельце размажет о стремительно приближающуюся твердь, но короткие лапки неожиданно мягко спружинили о снежный наст и обошлось без серьезных травм. Не задерживаясь, я что есть сил припустил к нужному перекрестку, прошныривая между ногами идущих людей.
Я
И все же эта задержка стала решающей, я с ужасом увидел выруливающий из-за поворота Камаз и тот бородатый мужик, которого я должен спасти, уже делал свой первый шаг на дорогу. В отчаянии я бросился веред, стремясь остановить его… Но боковым взглядом заметил знакомую фигуру в пуховике невдалеке и огромный пласт льда съезжающий с крыши прямо над ней.
И тут мне открылась ужасающая истина. Вот тот самый человек, что своей жизнью должен заплатить за спасение будущего мафиози. Никчемная и никому не нужная, со слов Демиурга. Как, наверное, он радовался, подтасовывая нити вероятности так, чтобы под удар попал тот, у кого меньше всего родственных и дружеских связей, чье исчезновение никак не отразится на полотне мироздания.
«Даша!» — пытался в отчаянии кричать я, предупредить, предотвратить, но из горла вырывался только жалкий мяв, напрочь перекрываемый ревом мотора несущегося на всей скорости грузовика. Я переводил взгляд с одного на другую, теряя жалкие секунды. На одной чаше весов жизни тысяч людей включая собственную, на другой — только одна, но ставшая такой важной и нужной. Убийственный в своем цинизме выбор, невозможный, нереальный. Я должен выполнить свой долг, просто обязан. Должен спасти мир.
Ледяная глыба отправилась в свой последний полет. Даша подняла глаза, отклонилась назад увидев надвигающуюся опасность, но избежать ее уже не в силах, поскольку острая и длинная льдина летит прямиком в ее сердце. Она успела только испуганно и обреченно вскрикнуть, разрывая мне душу невозможностью изменить предначертанное. Еще несколько секунд и все будет кончено, добрые глаза этой невероятной девушки навсегда закроются.
Я должен выполнить свой долг и дать свершиться задумке Демиурга, ее жизнь — назначенная свыше плата за будущее целой страны. И наверняка она заплатила бы ее, если бы знала о том, за что умирает. Светлое невинное создание, не успевшее еще и пожить толком.
И я рванулся вперед, чтобы эта жертва не была напрасной, я бы смог еще остановить того мужика. Но великий в своем могуществе Демиург не учел одного единственного
Пусть мир катится ко всем чертям! Моя жизнь за ее. Лапы упираются в ее грудь, последний миг и льдина, предназначающаяся ее сердцу, вошла в пушистое тело. Как же больно-то! Я даже и не представлял себе, насколько больно будет от разрывающих внутренности ледяных копий. Я принял весь удар на себя и только один острый обломок отлетел в ее сторону, прочертив извилистую линию по щеке. Затухающими глазами я смотрел в ее лицо, пытаясь унести этот миг с собой.
Моя жизнь отдана за то, чтобы у нее была возможность стать счастливой, любить и быть любимой, растить своих детей. И я ни секунды не жалел о сделанном выборе. Жаль только, тех людей, что погибнут от ядерного взрыва, я не смог их спасти. Глаза с вертикальными зрачками закрылись, чтобы больше никогда не увидеть этот свет.
И я уже не видел, как с ревом уносится прочь махина Камаза. Но на дороге не было распростертого тела. Предначертанное все же исполнилось, хоть и совсем не так, как планировалось ранее. Всего лишь человеческое любопытство, не желание помочь, не сочувствие. Мужчина так и не завершил этот роковой шаг, оглянувшись на крик, и колеса просвистели в сантиметре от его тела, так и не задев.
* * *
Мерное пиканье приборов, прозрачные трубки капельниц, оплетающие руки подобно лианам, слабость и боль во всем теле. Моем теле, родном. Усмехнулся растрескавшимися в кровь губами: «И чего только не придет в мозг, опьяненный болеутоляющими морфий содержащими препаратами. Подумать только, Демиург, кошачье тело. Что за бред?».
Я был реалистом и не верил во всю эту высокопарную чушь про иные миры, перерождения и обмен душами. Единственное, что я понимал со всей ясностью, что поломанное аварией тело еще слишком слабо, и я скоро отключусь, противная слабость уже разливалась по нему, туманя сознание.
Оглушительно на разные голоса запиликали приборы, возвещая об ухудшении состояния пациента, и в палату ворвалась молоденькая медсестра в белом халате. Я бы не обратил особого внимания, не до того мне было в тот момент, но глаза неожиданно встретились с голубым омутом на огорченном заплаканном личике. Таком знакомом и важном.
— Даша?!?
Такого просто не может быть, поскольку не может быть никогда. Видимо я просто запомнил это имя и лицо, когда кратковременно приходил в себя, вот и оно явилось в наркотическом сне. Я шарил взглядом по ее лицу, пытаясь найти доказательство этому, и тут она повернулась к окну, и безжалостный свет высветил извилистую царапину на бледной щеке.
— Мы знакомы? — с удивлением и сомнением произнесла девушка.
Мне так много нужно было ей сказать, так нереально много. Но пелена беспамятства уже неумолимо заливала сознание, и я с неимоверным усилием протолкнул через сжатое спазмом горло самые важные на данный момент слова:
— Ты… больше… не… одна.