Котик для сильной и независимой

Вада Маричка

От неожиданной мысли катар даже приподнялся со своего места. И теперь, если при камерах он и дальше будет вести себя так же заботливо, то только усугубит создавшееся положение, а там и до убийства недалеко! А если его не станет, кому ещё сможет довериться Мурсик? Ванно уходит, Коди связан с Леной, а значит заодно с ней, про Гидроса или Флинта и речи быть не может в таком контексте. Не Джимми же, остолоп, водящий дружбу с плохой компанией. Вот с ним нужно поговорить по душам. Пусть расскажет всё. Может его уже пытались подкупить? Тогда Моргану следует объяснить, что лучшего пути, чем сдать заговорщиков, нет. Мурси обязательно

наградит за такое рвение и честность, если уж материальные блага действительно воздействуют на Джеймисона.

Воодушевленный догадками Морган тут же решил привести свой замысел в действие, но когда вышел из каюты, то застал Джеймисона в общей комнате. Тот несмело переминался с ноги на ногу, взглянул затравленным взглядом на капрала и, собравшись с духом, уверенно постучался в дверь к капитану. Катар перевёл взгляд на диван, где, естественно, сидела Клара и настойчиво подбадривала оперативника различными лозунгами, явно подсмотренными в каком-то дешёвом романе или лирической мелодраме. Вот уж кто может посоревноваться с любым катаром в настойчивости и давлении.

— Сэр, это правда, что нас в отпуск отправляют? — взволнованно спросил Джимми, как только капитан отворила ему дверь. — А когда?

— На днях или раньше, — пожала плечами Мурси. — Я согласовываю этот вопрос с Флинтом.

— Тогда, я должен сделать последний штрих, чтобы оставить память о себе в вашем сердце! — выпалил, краснея, красавчик. — Сам! Своими талантами решил поразить вас, даже Клару не просил о помощи. Вы позволите спеть вам песню? Я её сочинил собственноручно! И получилось намного лучше, чем заунывный вой говорящей головы. Кстати, где она?

— Агент Мендес избавил нас, хвала Разуму, от Эдмунда.

— Жаль, — очень громко, но при этом себе под нос, вздохнула Клара. — Мне даже нравилось.

— Не-не, — замотала головой Мурси, — я люблю народное творчество. Так шо, стачи красавчика для увеселительных актов.

Капитан вышла и неуверенно поглядела на кресло, видимо размышляя, надолго ли всё затянется и не стоит ли присесть. Морган тоже покинул свою каюту, приготовившись с интересом слушать незапланированный концерт. Джеймисон врёт, конечно, что сам придумал, наверняка не обошлось без Клары. Следит, вон, за каждым движением Мурси, сама вся в нервном напряжении. Лучше бы ему, Моргану, помогла советом. И ещё его называет упрямцем! Нет же, втемяшет себе в голову что-то, не отговоришь ни одним разумным доводом. Морган ухмыльнулся своим мыслям. Точно, душа катарки.

Красавчик тем временем встал гордо в центре комнаты, прочистил горло, пока включал на холотерминале незамысловатый мотив, и без предупреждения затянул:

У меня к тебе влечение,

Безо всякого сомнения.

Это умозаключение

Сделал я уже давно. Но!

Все мои поползновения

Не находят одобрения.

Не спасает даже трение

И природное чутье.

Ой-ё-ё-ё! Шире Вселенной горе моё!

Ой-ё-ё-ё! Ой-ёй-ёй-ёй-ё-ё!

Капитан

с трудом удержалась от смеха. Она старательно сжала губы в виде ощипанной птичьей гузки и сосредоточенно дышала. Но Морган, стоя даже не рядом, поодаль, всем своим нутром ощущал, как ей неудержимо хочется захохотать во весь голос. Красавчик затянул второй куплет:

У меня к тебе влечение

Вплоть до мозга разжижения,

Налицо изнеможение

От молчанья твоего. Но!

Исходя из поведения,

Создается впечатление,

Что наладить отношения

Будет ой, как нелегко! *1

Он пел негромко, как-то даже робко, будто совсем не привык к караоке в трезвом виде. Голос красавчика — самый обыкновенный, а на непривередливый взгляд капитана даже приятный — обволакивал разум не хуже ауры Мурси, создавая в голове мешанину из образов и чувств. Было в этом всём что-то чистое и в тоже время дерзкое, но по-детски непорочное. Слова, конечно, из ряда вон выходящие, да и мотив примитивный. Самому Моргану хотелось тут же взяться за объяснение основ сольфеджио, в котором капрал разбирался неплохо благодаря полученному в юности музыкальному образованию. Но памятуя о Коди, катар держался, пытаясь с данной секунды оставаться приятной персоной для всех.

Капитан же настойчиво боролась со смешинкой, залетевшей, вероятно, в уши, вместе с песней. Она кривила губы, выпучивала глаза, постоянно прикрывала рот ладонью, и когда красавчик во второй раз, набрав побольше воздуха в легкие, что было сил затянул: «Ой-ё-ё-ё! Шире Вселенной горе моё!» Мурси не выдержала и прыснула со смеху, бесстыдно схватившись за живот. И что самое ужасное, ей никак не удавалось остановиться. Ожидаемо, это вызвало яростное негодование у Клары, которая тут же принялась шипеть ругательства и метать молнии из глаз. Джеймисон же резко замолчал, взгляд его заметно похолодел.

— Прости, дорогой, прости, — хлопала себя по ляжкам капитан. — Божечки-кошечки, это твоё «шире Вселенной горе моё», оно прекрасно! Клянусь, ты навсегда теперь в моём сердце, милый, навсегда!

— Вам не понравилось? — спросил Джимми, и от его голоса буквально прошелся мороз по коже.

— Я же грю, ощенно понравилось! — принялась утирать слезы капитан. — После расформирования отряда, я буду так по тебе скучать, шоб ты знал, ты б заплакал. Как ни по одному мужику в своей жизни. Ты моё горе луковое.

— Какоё? — настороженно переспросил Морган.

— Луковое! Кто его раздевает, тот слёзы проливает, — в новом приступе смеха залилась капитан.

— Как? — оцепенел оперативник и резко развернулся. — Я буду в казарме.

— Вы очень жестокая женщина! — констатировал Морган.

Ему и самому хотелось поддаться веселью капитана, хохотать до упаду и с исполнения, и со слов песни, да и с театрально горького выражения лица красавчика. Но он не позволил себе ничего подобного, понимая, как неуместно издевательство над искренними чувствами. Джеймисон впервые при Моргане совершил прямо-таки подвиг ради обожаемой девушки, а капитан так с ним поступила!