Котик
Шрифт:
Показ проходит шикарно. Но, как я и думала, ажиотаж вокруг меня не стихает. Я уже готова ко всему.
– Ева, буквально недавно выяснилось, что у вашего мужа есть сын. В тоже время концепция вашего показа "Я тебя люблю". Вы заявляли, что вдохновляетесь любовью своих родителей, любовью к вашему мужу. Что же получается, вся концепция - лишь ход?
– Хороший вопрос, Яна. Вы правы. Я именно так и сказала. Но я не говорила, что любовь идеальна. Только влюблённость таковой зачастую кажется. Любовь же бывает разной. Она умеет вдохновлять, возрождать, уничтожать, совершенствовать,
– То есть вы сохранили брак? Как вы отнеслись к чужому ребёнку?
– Именно так. Я очень люблю нашего сына, сейчас они, я уверена, смотрят этот показ и ждут меня. Что ж, может быть, перейдём к вопросам о мире моды? Если никто не против.
Далее конференция проходит более чем. Меня никак не задели вопросы этой зазнайки. Мне было без разницы, что обо мне думают. Для себя я всё решила. В конце всего мероприятия, когда камеры, к счастью, уже не направлены на меня, мне звонят. Серёжа.
– Да?
– Выйди, пожалуйста. Я у чёрного входа.
– Зачем?
– Выйди.
Что ж, ладно. Выхожу и вижу Якупова с огромным букетом роз. Волнуется. Чувствую, что сейчас что-то будет.
– Ева, я тебя поздравляю с невероятным показом. Ты была шикарна. Это тебе.
– Спасибо, Серёж. Тебя с победой.
– Спасибо, да, постарались, - смеётся он.
– Ев, я уже другой, честно. Футбол для меня больше не на первом месте. Если мы что-то ещё можем вернуть, и всё что ты говорила на публике лишь услада для их ушей, то давай мы сделаем это. Я не могу без тебя.
И тянется к губам. Целует мягко, нежно, настойчиво. А я ничего не чувствую по отношению к нему.
– Серёжа!
– отстраняюсь от него.
– Я говорила это не для публики. Я люблю Руслана. Я приняла Тимура и надеюсь, что смогу стать ему хорошей матерью. А что до нас... Это пройденный этап. Прости, если причиняю боль.
– Ев, он ведь изменял тебе!
– Я в курсе, Серёжа, спасибо, что напомнил, - смеюсь я.
– Но я уже всё тебе сказала. Я благодарна тебе за те годы, я безумно тебя любила. Но всё прошло.
– Я понял тебя, Ева. Прости, что не смог тебе дать того, что нужно. Будь счастлива! Но если ты передумаешь, то я буду тебя ждать. Всегда.
– Будь счастлив, Серёж, - делаю шаг и целую его в щёку.
Он грустно улыбается, но знает, что можно и не стараться. Уходит. А я стою и дышу свежим воздухом, закрыв глаза. Хочется домой. Париж, конечно, невероятно красив, но дома лучше.
– Вот как значит? Пока я там жду тебя, ты тут с бывшими обжимаешься, - говорит самый родной голос на планете. Слышу смешинки.
– Ты всё слышал?
–
– Угу. Случайно подслушал и подсмотрел, - притягивает меня за талию.
– Он сам полез целоваться.
– Я знаю, я ведь наблюдал. Ждал твоего решения, - наконец, открываю глаза.
– Не верил мне? До сих пор сомневался?
– Конечно, верил, котик. Но мало ли, я всё-таки тот ещё урод. Да и Серёжа всегда готов ждать. Уверена, что не пожалеешь и не передумаешь?
Я то не переживаю. А вот Руслан, кажется, да.
– Уверена, Давыдов. Я тебе всё простила и отпустила. Конечно, если ещё хоть что-то будет, то это будет крайний раз. Больше сюрпризов я не переживу.
– Дальше только приятные, моя девочка.
– У меня тоже есть один приятный, Руслан.
Да. Я давно начала подозревать, когда меня убивала сначала слабость, потом тошнота, затем нервы начали шалить. Но я точно знала, что Давыдов работать бы мне не дал. Я сделала несколько тестов, все были положительными. Успела и к врачу съездить и сдать анализы. Всё было прекрасно. Меня разрывало на части от счастья и мне очень хотелось ему сказать. У меня было время, чтобы сделать это как-то красиво, но лучше, чем сейчас, когда всё уже позади, и не придумаешь. Встаю на цыпочки и тянусь к его уху.
– Скоро ты снова станешь папой, - кажется, я чувствую мурашки по его телу.
Руслан крепко прижимает меня к себе, и я чувствую всю эту любовь. Он поднимает меня и кружит вокруг, а на фоне начинают стрелять салюты. Давыдов целует меня крепко, не позволяя отстраниться.
– Какой срок?
– Я сразу попрошу меня не убивать, учесть моё интересное положение.
– Сколько?
– смеётся Руслан, чмокая меня.
– Двенадцать недель, - и зажмуриваю глаза.
– Ева-а-а!
– стонет мне в ухо.
– Какого фига?
– Хотелось спокойно на показе отстоять, - смеюсь я.
– Как себя чувствуешь?
– Да всё хорошо. Меня штормило и тошнило раньше, но это было терпимо. Некогда было разваливаться.
– Блин, Евка, - утыкается носом в шею.
– Я вообще-то планировал всю беременность тебя на руках носить и мечтал выполнять твои капризы.
– Я думала, ты планировал всю жизнь, - смеюсь, а у самой слёзы от счастья выступают.
– Не переживай, капризы будут. Теперь я расслаблюсь.
– Я люблю тебя. Спасибо за миллион шансов и за нашу растущую семью.
– И я тебя люблю.
Мы проводим самую невероятную ночь в Париже. Давыдов так нежен. Мне кажется, что он миллион раз говорит, что любит меня. И я сама плавлюсь и таю в его сильных руках, из которых он меня не выпускает. Ни о ком и и ни о чём больше думать не могу.
– Я больше ни на секунду тебя не отпущу.
– Мне подходит, - шепчу ему.
– Венчание...
– Я согласна, - жмусь к нему ещё крепче.
– На всё, что скажешь.
– Как же я тебя люблю, моя девочка.
После показа мы встречаем новый год огромной компанией с родителями и ребятами в большом загородном доме. Я рассказываю всем о беременности. Даже Марс соглашается поехать с нами взамен на то, что станет крёстным детям.