Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений

Горовая Ольга Вадимовна

— Некоторое время. — Валентин откинулся на спинку своего кресла. — И Костя не раз говорил о том, насколько вы наблюдательны.

Карина хмыкнула. Провела пальцем по торцам книг, не понимая названий, хоть и видела буквы.

— Он советовался с вами, касательно того, что я должна делать, да? — Полутвердительно спросила она.

— Почему вы так решили? — Валентин смотрел с интересом.

— Предложив мне заняться отделкой клиники, Костя назвал вас своим другом. Но в феврале, когда я только приехала сюда, и мне рекомендовали посетить

психотерапевта, он о вас не упоминал. И даже консультировался у Карецкого о психотерапевтах, хотя, логично было бы предложить, что, имея вас в друзьях, он в первую очередь связался бы именно с вами по этому вопросу. Но я ничего не имею против, мне так даже проще, наверное. — Карина подняла ладонь, не позволив Валентину прервать ее. — Наверняка, вы знаете достаточно о моем прошлом сейчас, и мне нет нужды углубляться в подробности.

— В какой-то степени верно. — Валентин улыбнулся шире. — У вас, и правда, великолепно развито чувство интуиции и наблюдательность. И да, я имею о представление о вашем прошлом, Дарья. — Валентин чуть прищурился, словно ожидая ее реакции. Вот за это она и не любила психотерапевтов — ничего те не делали и не говорили просто так. Все было со скрытым смыслом и двойным дном. — Но вы ошиблись в причине его визитов.

— Я предпочитаю, все же, чтобы меня называли Кариной. Я уже не та девочка, и вряд ли сумею стать ею опять. — Карина немного дерганым жестом отбросила волосы на плечи.

Валентин медленно кивнул.

— И в чем же именно я ошиблась? — Она вновь прошлась по кабинету, возвратившись к столу. Но не села.

— Константин никогда не спрашивал у меня, что вы должны делать. Хотя, не буду таить, я сам пытался давать ему рекомендации касательного этого.

— Зачем же он тогда приезжал? — Карина приподняла одну бровь.

— Соболев обратился ко мне ради помощи ему, а не вам. Он хотел знать, что ОН должен делать и как себя вести, чтобы вам было комфортно.

Она медленно опустилась на софу, и уткнулась лицом в ладони. Сжала виски. Запустила пальцы в волосы.

Валентин просто сидел напротив и молча ждал, пока она начнет говорить.

Карина же пыталась собраться с мыслями. Хотя, больше всего другого в эту минуту, ей хотелось все бросить и кинуться к мужу. Может, стать перед ним на колени, как он сам недавно, и сказать «спасибо». Впрочем, это не приблизило бы их обоих к цели. И Карине никто не помешает сделать все это и позже.

Потому она заставила себя сидеть на месте.

— Знаете, после всего…Всех… я не верила, что такие — существуют. — Тихо заметила она, рассматривая свои ладони. — До сих пор — не верится, если честно. — С растерянным смешком добавила Карина, вертя кольцо на пальце.

— И, тем не менее, человек, который сейчас, наверняка, вытаптывает дорожку в линолеуме моей приемной — точно, реальный. — Усмехнулся Валентин в ответ. — Да и тот факт, что Константин как-то угрожал меня пристрелить, вряд ли позволит мне так расслабиться, чтобы усомниться в его реальности.

Это,

отчего-то, заставило Карину рассмеяться. Наверное, нервное напряжение, сжимавшее ее до этого момента, сказывалось. А вместе со смехом, будто что-то вышло из нее. Словно ушла какая-то часть нервозности. И Карина ощутила себя немного проще и свободней в обществе Валентина. И он, казалось, уловил это изменение.

— Итак, мы начали с того, что вы беременны. И вас это беспокоит? Что-то заставляет нервничать? — Все с той же доброжелательной готовностью выслушать, напомнил Валентин.

— В какой-то мере. — Карина сжала пальцами мочку уха. Замолчала. — Да. Если честно, ужасно пугает. — Вдруг призналась она. — Но Костя хочет ребенка. Да и я прекрасно понимаю, что такому человеку нужен наследник… И все-таки… — Она дернула плечами.

Валентин кивнул.

— И все-таки, страх от этой умной мысли не уходит? — Резюмировал он.

Карина покачала головой.

— Что ж, давайте попробуем подумать, чего именно вы боитесь. И, может быть, найдем хоть одну причину, по которой ребенок окажется нужен и вам. — Предложил Валентин.

Она провела у Валентина полтора часа. И каждую минуту из этого времени Константин проторчал на ногах, не в силах присесть и спокойно дождаться итога встречи. То, что он и так поспособствовал некоторой дестабилизации ее состояния, не позволяло Соболеву расслабленно отпустить происходящее на волю течения. Но и вмешаться — он возможности не имел. И, более того, уважал и восхищался, гордился тем, что его жена, несмотря ни на что, решилась, и настояла на своем решении. Ее стремлением перебороть собственные страхи и опасения.

Потому он так же ничего не спросил и тогда, когда она вышла из кабинета Валентина, коротко сообщив, что договорилась и о завтрашней встрече с психотерапевтом. И теперь готова ехать на обследование.

Костя только кивнул, позволив жене оставить то, к чему она пришла в результате первой беседы, при себе, в который раз положившись на профессионализм Валентина. Тем более что сейчас, казалось, Карина держалась несколько спокойней, нежели с утра.

Правда, когда они добрались до клиники, некоторая нервозность вернулась к ней. Впрочем, ту можно было заметить лишь в глазах Карины, и Костя сомневался, что кто-то, кроме него, уловил это. Сам же он просто крепче сжал ладонь жены, давая ей ощущение своего присутствия и поддержки.

А спустя десять минут, прилагал титанические усилия, чтобы не стиснуть ее ладонь с бешеной силой.

Двое.

У них будет двое…

Детей…

Почему-то, первой мыслью, которая мелькнула у Константина — было то, что это Валентин его пристрелит. Или, вероятней, закопает живьем, после того-то, как он устроил ему такую головомойку из-за самого факта ее беременности.

Второй мыслью — стал искренний страх за жену.

Осознавать и осмысливать что-то еще — времени просто не хватило.