КОТнеппинг. Помеченная территория
Шрифт:
На дно большой коробки, накрытой старым пластиковым мешком, была набросана пожухлая трава. По углам валялись старые тряпки, в середине стояли две мисочки с водой. Все это производило угнетающее впечатление.
– Пых! Пых! – раздался резкий звук, похожий на то, что кто-то раздувал самовар.
Если не приглядываться, могло показаться, что пыхтит один из комьев тряпья. Только он был покрыт иголками и смотрел крайне недружелюбно блестящими выпуклыми глазками.
– Колик, Количек, не волнуйся. Это известный писатель. Он хочет рассказать о том, как мы
Ричард отметил про себя, что его образ снова формируется без его участия. В сознании Фроси он успел стать не простым, а известным писателем.
– Пф! – презрительно фыркнул еж.
– Ох, вы его извините, пожалуйста. – Ричи казалось, что кошка сейчас заплачет. – Он же еж, колючий, понимаете? Не со зла, просто такой характер… – бормотала Фрося, не поднимая глаз на Ричарда.
Еж ощетинил иголки и пристально смотрел на незнакомцев. Впрочем, агрессия его далеко не пошла. Она проявлялась только в презрительных фырканьях.
– Это не страшно. – Ричард был карикатурно галантен, разве что не целовал лапки «мадам». – Фрося, расскажите нам, как вы тут живете, какие здесь порядки.
– Как мы здесь живем?! Ох-ох. Это весьма грустная история, – проговорила кошка.
– Грустно! Ел горох – невкусно! – Голос Исаака Карловича, о котором все на время забыли, прозвучал внезапно и слишком громко.
– Я из него сейчас все перья выдеру! – Спецназовец резко вскочил и приготовился к прыжку.
– Прекратить! Сержант Мороз, держать себя в лапах! – Ричард понимал, что такое обращение явно выбивается из легенды, но быстро усмирить кота-спецназовца другим способом было невозможно.
Бестолковый попугай изрядно раздражал его самого. Поэтому Ричи приходилось следить за самообладанием сразу двух котов.
– Не слушайте моего коллегу. Мы сейчас. Мороз, на пару слов.
Выбравшись из коробки, сержант окончательно перестал сдерживаться.
– Мы что, будем слушать эту старую шубу, выжившую из ума? Мадам, сю-сю-сю!.. – Кот ярился, его толстый пушистый хвост с бешеной скоростью дергался туда-сюда. – Сначала этот дистрофик плакался нам, как тяжело ему живется, теперь вот это мохнатое недоразумение. И мы всех будем слушать?
Ричард посмотрел Морозу в глаза. Тот факт, что для этого ему пришлось слегка задрать голову, не испортил важности момента.
Потом он серьезно, размеренно проговорил:
– Мороз, я ценю твои методы. Однако есть и другие способы получения информацию. – Тут спецназовец презрительно фыркнул. – Все эти звери живут в постоянном страхе. Каждый день, в любой миг они могут умереть. Опасность для них повсюду. А твои угрозы – лишь озвученная реальность. Все, что ты можешь сделать с ними – съесть, растерзать и прочее, – обычный сценарий их жизни. Поверь, есть и другие подходы, например, терпение и доброжелательность. Понимаешь, это инструмент и закон сыщика… то есть писателя! За информацию надо платить вниманием. Мы так и поступим.
Коты вернулись в коробку. Мороз хмуро молчал, Ричард улыбался.
В
Когда-то кошка жила в элитном кошачьем зоомагазине. Москвичка в шестом поколении, она родилась в прекрасных условиях. Ее отец и мать дорогой гималайской породы серого окраса высоко ценились двуногими заводчиками.
Для потомства были созданы прекрасные условия – большой вольер, превосходный корм, стружка на полу, поилочки, мягкие диванчики, гамачок, игрушки, чтобы держать себя в форме. Это было прекрасное детство и великолепная жизнь!
Фрося взрослела и становилась все красивее. Ее шерстка получила оттенок дорогого серого каракуля. Ей выделили персональный аквариум на витрине зоомагазина.
Оттуда был отличный вид на улицу и на клетку с красавцем Джином, котом персидской породы. Он оказывал ей тонкие и трогательные знаки внимания. Джин ночами выбирался из клетки и приносил ей самые вкусные кусочки ужина. Он подбирал стружечки по размеру и выкладывал ими признания на полу, расчесывал и вылизывал ей длинную шерстку. Все было так же красиво, как в книгах. Жаль только, что любовный роман не состоялся.
Однажды дочка продавщицы упросила мать забрать мохнатую кошечку домой. Фрося тяжело переживала разлуку с любимым, но в большой квартире с ней играли, заботились, ласкали. Ее шерстку расчесывали и укладывали феном, подбирали специальные заколочки со стразами.
Фросе потихоньку начала нравиться эта жизнь, но и она скоро закончилась. У двуногой малышки началась аллергия, и кошечку отнесли на Птичку.
Из тепличных условий она попала на холодный, шумный и дикий рынок. Это произошло как раз перед его закрытием. Фросю отдали двуногим продавцам. Перед очередным налетом ОМОНа они вышвырнули ее вместе с другими кошками, морскими свинками, хомяками и кроликами прямо в снег и уехали.
Кому-то из зверюшек тогда повезло, их забрали омоновцы. А вот Фрося во время разгрома рынка и ужасного пожара бежала куда глаза глядят и спряталась в коробке на задворках. В ней она жила и сейчас вместе с Коликом и Исааком Карловичем.
С помощью наводящих вопросов Ричард узнал, что еду бедолаги достают из разгромленных контейнеров и подвалов, которых тут в избытке. На прокорм хватает, но изрядную часть приходится отдавать сборщику дани, злому трехногому коту Табуретке, который ни шагу не делал без своего телохранителя – пуделя Шакала. Табуретка отправлял дань в крепость, оставляя себе «пенки». Настоящий средневековый вассалитет!
Сборщики не только собирали налог, но и худо-бедно защищали свои секторы. Они предупреждали об отраве, рассыпанной двуногими, бригадах по отлову диких животных, регулировали спорные вопросы, вершили жестокое, но все-таки правосудие.
Впрочем, Ричард подозревал, что большинство опасностей придумали сами изгои. Просто не было дела до несчастных животных, обитающих на рынке.
Эта информация лишь подтверждала и расширяла то, что уже рассказал котенок.
– А кто управляет рынком? – спросил Ричи.