Котов
Шрифт:
— Да затрясло тебя, мы медсестру и вызвали! — ответил за всех Котов.
— Нет худа без добра, хоть релашку на халяву поставили, и то хорошо! — вымученно произнес Илья и продолжил: — Со мной такое иногда бывает, трясет меня. Кроме шизухи, еще и эпилепсия. Падучая у меня началась после того, как меня нейролептиками лечить стали… Перед приступом так хорошо становится, а потом как замыкает в мозгу, и больше ничего не помню.
— Напугал ты меня, — сознался Андрей, — я еще ни разу в жизни эпилептического припадка не видел. Сначала мне показалось, что ты просто
— Ты, Кот, раньше времени меня не хорони, я всех в этой палате переживу! — попытался улыбнуться Илья.
— От психических болезней еще никто не умер, — ввязался в разговор Ухов, — это тебе не рак и не инсульт.
— О, какие ты слова-то знаешь, Ухо, даром что петух первостатейный, — отозвался Карась.
— Я еще не то знаю, — сказал польщенный гомосексуалист.
— А что, например?
— Знаю, из чего лекарства делаются, которыми нас лечат.
— Ну и из чего?
— Из голов крупного рогатого скота, коров то есть. Вытряхивают мозги из черепа и спиртом разводят, а потом нам под видом таблеток дают.
— Ты какую-то ахинею несешь, — заметил Карась, — если бы так было, то таблетки наши спиртом бы пахли, а они ничем не пахнут, и безвкусные еще в придачу.
— Ну, это я не знаю, а что так таблетки готовят, так мне это один санитар сказал, а он не врал никогда.
— Это ты по своей непроходимой тупости шутку от правды отличить не можешь.
— Всем спать, — приказал Михеич, — кто будет разговаривать, того сразу на вязки!
Неугомонные пациенты разбрелись по своим кроватям. Через пять минут храп нескольких глоток начал выводить незамысловатую мелодию, под аккомпанемент которой заснул и Андрей. Ночью ему впервые приснились не храмовники, а Лена. Во сне подруга Андрея ласкала Котова и, раздевшись, прижималась к своему избраннику. Когда ласки достигли кульминации, девушка встала и, скривив физиономию, громко сказала Котову:
— Ты шизик, от тебя не будет нормального потомства, я ухожу от тебя!
Андрей проснулся. Оглядевшись по сторонам в поисках Лены, Котов увидел лишь спящих соседей. Новичку отчаянно захотелось выйти из больницы и спросить у своей подруги, почему она так жестоко отнеслась к нему. “Да что я так забеспокоился? Ведь это только сон. Да и даже если бы она решила бросить меня, на ней свет клином не сошелся, есть и другие девушки. А все-таки приедет она ко мне или нет?” Андрея охватило отчаяние. “А вдруг мне всю жизнь придется провести здесь, например, как Юмба. И никакой личной жизни. А ведь я еще так молод! Я так многого хочу, у меня вся жизнь впереди!”
Котов перевернулся на другой бок и постарался заснуть. Череда неясных, расплывчатых образов пронеслась в голове страдальца, и наконец наступил долгожданный сон.
24
Утром Котов проснулся оттого, что Фикса орал на всю палату на Ухова:
— Это ты стащил мою зажигалку!
— Не, ты че, Толя, б...ю буду! Это, наверное, Кот стащил, — переводил на Андрея стрелки Ухо.
— Кот, ты не брал зажигалку?
Андрей, еще не совсем понимая, о чем идет
— Фикса, тебе что, делать нечего?
— А вот есть свидетели, что ты зажигалку мою ночью сп...л!
— И кто это такой умный? — возмутился Андрей.
— Ухов, подтверди! — брызгая слюной, орал Толя.
— Точно он! — просипел Ухо, обнаглевший от того, что его вечный враг Карась привязан к кровати, и продолжил: — Обыскать его надо! Выворачивай карманы, говори, куда зажигалку спрятал!
Андрей понял, что сложилась ситуация, когда сам виноватый в краже громче других кричит “держите вора!”.
Тем не менее подозреваемый вывернул все карманы.
— Ты кровать свою покажи! Наверняка под подушкой спрятал, — неистовствовал Фикса. После того как парочка обыскала всю кровать, недовольный Олег сказал:
— Ну, ты и крыса, Кот, сп...л зажигалку и так спрятал, что найти невозможно. Я объяву делаю, что Котов крыса!
— А вот за то, что ты, Кот, скрысил зажигалку, тебе знаешь, что по зоновским законам полагается? — строя из себя многоопытного зэка, поинтересовался Ухо.
— А вот пусть он за воровство отдаст тебе, Фикса, всю передачку. У тебя осталось что-нибудь от передачки?
Андрей, возмущенный клеветой, не выдержал и треснул мастевого по морде. Не ожидавший такого ответа Ухо упал на пол, при этом из него выпала та самая зажигалка, из-за которой чуть не пострадал новичок.
— Так это, Ухо, ты, оказывается, крыса! — вскричали обитатели наблюдательной палаты и толпой набросились на петуха. Интригану досталось по полной. Сидя после экзекуции на своей кровати и утирая разбитый возмущенными пациентами нос, Ухо высказал в адрес Андрея угрозы:
— Я все врачам расскажу, про других не скажу, а про тебя все расскажу, что ты мне нос разбил и что других на меня натравил! Пусть тебя на галоперидол посадят. И будешь ты в этой больнице до старости сидеть, а тебя все колоть будут!
— Ты мало получил, что ли? — спросил возмущенный Андрей, вставая со своей кровати, чтобы добавить наглому петуху.
— Михеич! — заорал во всю глотку Ухов.
— Что случилось? — открывая дверь палаты, спросил санитар.
— Тут этот, новенький, избил меня! Привяжите его, он мне нос разбил!
— Ты че, молодой, тут свои порядки устанавливаешь? — грозно спросил Андрея Михеич. — Руки, что ли, чешутся, так я тебя сейчас враз привяжу, будешь со своим другом Карасем сутки лежать, и никто тебя не отвяжет!
— Все правильно, дядя Слава, давай его привяжем! — радостно заголосил Ухо.
— Ложись на кровать, — скомандовал Котову санитар и обратился к Ухову: — Леня, неси вязки, сейчас прификсируем драчуна.
— Я сейчас! — радостно воскликнул мастевый и быстро принес длинные веревки, которыми обычно привязывают буйных больных. Андрей попытался сопротивляться, но здоровенный санитар вместе с подлым Ленькой привязали новичка за руки и за ноги да еще пропустили веревку под головой.
Завтраком Карася и Котова кормила старая медсестра, Полина Николаевна. Кормя Андрея, она все выговаривала ему: