Котовский (Книга 1, Человек-легенда)
Шрифт:
Котовский вошел в полутемные сени. Дом построен из чамура - кирпичей, изготовленных из земли, соломы и навоза. Внутри и снаружи выбелен глиной. Фасад дома светло-голубой. Стена, выходящая в сад, светло-розовая. И какие разводы по стенам: полосы и кружочки. Внутри дома - скамьи по стенам, большая четырехугольная печь - "груба", светло-зеленая, расписанная листьями и цветами. Дом опоясан завалинками и коридорами с деревянными колонками.
– Дорогой гость!
– Здравствуй, Леонтий! Узнал?
– Отца не узнаю, тебя - узнаю!
– А ведь давненько
– Мы тебя и сто лет помнить будем!
С этими словами хозяин, красивый молдаванин, провел Котовского в дом.
– Хорошо у тебя, Леонтий!
– произнес Котовский, оглядывая все убранство "каса-маре" - комнаты для гостей.
На самом деле, в комнате была безупречная чистота. А уж ковры, пожалуй, не хуже персидских.
– У меня и жена хорошая, - улыбнулся светлой улыбкой Леонтий, - и дети хорошие.
Котовский подумал:
"Жаль будет Леонтию расставаться с домашним теплом и менять его на тяжелую походную жизнь".
Но Котовский ничего не сказал Леонтию об этом. Он знал, что дружба сильнее, а фронтовая дружба - великое дело.
Тут появилась жена Леонтия - ласковая, приветливая. Потом и детей показал Леонтий: смуглого мальчика и смелую, как мальчишка, девочку.
"Хорошая семья у Леонтия, - думал Котовский.
– Именно потому, что семья хорошая, Леонтий должен оставить ее, идти на ратный подвиг".
Котовскому казалось таким естественным всего себя без остатка отдать на служение людям. Только в этом и смысл жизни. Только в этом оправдание существования.
Котовский верил в людей. Он ни на минуту не усомнился в Леонтии. Леонтий поступит так, как должен поступить.
Они вместе полюбовались на детей. Славные ребята. Ради них, ради завтрашних поколений надо бесстрашно сражаться, надо по-хозяйски налаживать жизнь.
Котовский усадил ребятишек на колени. Леонтий с удивлением наблюдал, что дети не дичились, и сразу же подружились с этим веселым, сильным, крупным дядей, и уже болтали с ним непринужденно.
Тем временем хозяйка принесла большой кувшин, и они выпили с Леонтием по стакану хорошего виноградного вина за свободную Молдавию, за светлое будущее.
– Пусть тучи рассеются над нашей страной!
Мальчик и девочка почувствовали, что предстоит расставание. Они еще не ведали, что жизнь иногда бывает безжалостна. Облепили отца, вцепились в него ручонками. Они не могли придумать, что сказать, и только бормотали:
– Папа! Папа!
Они обнимали отца. Кто знает - может быть, обнимали в последний раз?
Т Р Е Т Ь Я Г Л А В А
1
Знакомство Котовского с Леонтием связано с необычайными событиями, о которых многие помнят в Бессарабии.
В 1900 году Котовский окончил кокорозенскую школу, окончил с отличными отметками. Только теперь, расставаясь, поняли выпускники, что у них кончается на этом молодость, что они вступают в трудную неизведанную жизнь, что их связывают навсегда воспоминания о юных, беспечных годах. Пусть не очень сытная, пусть не лишенная огорчений - все же это
– Ты куда идешь работать?
– спрашивали выпускники друг друга.
– Я буду садовником в имении Вишневского, - сообщил Димитрий Скутельник.
– А я буду работать в бессарабском училище виноделия.
– Ого! Значит, выпивка нам обеспечена!
– И букет роз из оранжереи Скутельника!
– А ты, Котовский?
– Управляющим в имении Скоповского.
– Ты-то сделаешь карьеру!
– Тем более, что у Скоповского, говорят, есть красивая дочка...
– Нет, братцы, те каштаны не про нас!
И они расстались, вновь испеченные агрономы, управляющие и виноградари.
Нельзя сказать, что новое положение было Котовскому по душе. Имение "Валя-Карбунэ", большое и благоустроенное, открыло перед Котовским новое, чего он еще не видел до сих пор отчетливо и что его сразу же неприятно поразило: это пропасть, которая разделяла крестьян, трудившихся на полях помещика, и господ, с их роскошью и мотовством.
Сам помещик Скоповский производил впечатление интеллигентного и культурного человека. Он даже щеголял тонкостью обращения и высокими запросами: у него была и богатая библиотека, и дорогие картины. Он любил говорить о просвещении, о прогрессе человечества... Но все-таки он не понравился Котовскому с первого же взгляда.
Да, он выписывает толстые журналы - "Вестник знания", "Русское богатство", - а кроме черносотенной газеты "Новое время" к нему приходят и либеральные: "Русское слово" и "Речь". Почтальон приносит приложения к журналу "Нива" - собрания сочинений Майкова, Станюковича, Чехова. Много поступает и иностранной литературы. И вместе с тем этот культурный человек произносит странные злопыхательские речи. Он не доверяет никому. Все люди - прохвосты. Каждый норовит меньше сделать и больше получить.
– Я не строю никаких иллюзий относительно этого двуногого. Каналья! И во всяком случае выгоднее думать о каждом, что он лодырь, мошенник, и ошибиться в этом, чем, наоборот, оказаться излишне доверчивым и в результате остаться в дураках.
Котовский слушал с возрастающим презрением. Откуда такое человеконенавистничество? На чем основано такое самомнение? И чем же замечателен этот лощеный, нафабренный, в шелковом белье, в бухарском халате и в колпаке с кисточкой, пресыщенный и самодовольный человек? Может быть, он осчастливил человечество новыми открытиями? Может быть, он создал духовные богатства? Почему он будет жить в вечном празднике, в излишествах, в неге?
Котовского удивило, например, что, получая из собственных своих садов, возделанных чужими руками, лучшие сорта винограда, яблок, слив, имея огромные запасы и свежих фруктов, и сушеных, и в вареньях, и в пастилах, и в маринадах, помещичье семейство еще выписывает из-за границы ящиками и корзинами всевозможные заморские диковины. К ним привозят ананасы и бананы, кокосовые орехи и финики... да всего и не перечислишь, только успевай размещать на складах и в погребах!