Коттедж «Жимолость»
Шрифт:
— Надеюсь, вы не последуете своей привычке и не выкинете меня из дома? — В глазах Джеррета был озорной блеск.
Бесчувственный чурбан! Саре захотелось ударить его.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, — колко ответила она.
— Не следует быть столь жестокой в такую грозу, — заметил он. — Как насчет того, чтобы скоротать время за чашкой кофе?
Сара бросила на него яростный взгляд.
— Если вы не умеете производить тепло из ничего, то вам придется довольствоваться холодным молоком или водой.
На его лице промелькнуло выражение,
— Ах, простите, я забыл, что вы живете по-спартански.
— Забыли? — саркастически переспросила Сара. Господи, неужели он думает, что она такая дура, что поверит ему?
— Это выскочило у меня из головы, здесь кажется так уютно. Значит, вы не ели горячий завтрак?
— Я вообще не завтракала, — стиснув зубы от очередного издевательства, отрезала она. — Я хотела позвонить матери до того, как она уйдет на работу, но этот дурацкий телефон оказался сломан.
— Ого! — он поднял брови. — Сегодня у нас плохое настроение?
— Мне достаточно взглянуть на вас, и у меня сразу портится настроение, — взорвалась Сара. — Вы приносите несчастье, мистер Брент! Хотела бы я никогда не знать вас! — Она так надеялась, что он не сумеет ничего доказать, и вот…
Сара была разочарована, обижена, огорчена. Ей хотелось есть, шел дождь, он был здесь. Похоже, она проиграла сражение. У нее возникло ощущение какой-то беспросветности. Глаза наполнились слезами, в горле стоял комок. Ей хотелось плакать или кричать, стучать кулаками, наброситься на него. Вдруг ударил гром, она вздрогнула и прижала ладони к ушам, как делала в детстве, желая где-нибудь спрятаться. Джеррет Брент мгновенно преодолел разделявшее их расстояние, осторожно обхватил ее и притянул к себе, и она оказалась в спасительных объятиях.
Одна часть ее существа повелевала оттолкнуть его, другая, более трусливая, вынуждала воспользоваться предлагаемой защитой. И когда секунду или две спустя еще один раскат грома пророкотал в небе, вторая половина победила, и она неистово прижалась к нему.
Когда она перестала дрожать, он довел ее до кушетки и усадил. Сам устроился рядом, обняв ее обеими руками и шепча слова успокоения и утешения, совсем как делала бабушка много лет назад! Но сейчас Сара испытывала совсем другие ощущения. Хотя она была напугана, и в то же время благодарна ему за то, что он пытался помочь ей унять страх, сильнее всего она ощущала присутствие Джеррета Брента — мужчины. Содрогания от страха перемежались с дрожью от его близости.
С каждым ударом грома его объятия крепли, его слова успокаивали. Ее голова покоилась на изгибе его руки, он закрывал ей уши и гладил волосы. Время перестало существовать, и у нее возникла странная мысль о том, что, если бы Джеррет Брент был с ней всегда, она бы никогда так не боялась грозы.
Сара сразу же отбросила эту мысль. Я ненавижу его, повторила она себе, как заученный урок, и еще больше ненавижу оттого, что испытываю к нему физическое влечение, и кроме того, у него есть Джой. Что бы он ни говорил, Сара больше верила своей интуиции, которая твердила ей, что они составляли
Гроза постепенно утихала, но он продолжал обнимать ее, и Саре не хотелось двигаться. В объятиях Тони она не чувствовала себя так спокойно и легко. Почему? Ей не хотелось думать об этом, не хотелось думать вообще ни о чем.
— Не хотите ли позвонить матери из моего дома?
Сара вспомнила, что он ее враг, и, покачав головой, попыталась освободиться.
— Нет, спасибо.
Услышав ее холодный ответ, он осторожно спросил:
— Она не будет беспокоиться о вас?
Сара заставила себя встать.
— Она сейчас на работе.
— Тогда вы можете позвонить ей вечером.
Сара холодно взглянула на него.
— Спасибо, я сама решу этот вопрос.
Она не сказала ему, что надеялась к вечеру вернуться домой, а он разбил эту надежду. Сара хотела, чтобы он ушел. Но в такой ливень… Было очевидно, что он пришел пешком, а дождь был таким сильным, что ни один здравомыслящий человек не решился бы выйти на улицу.
Она вышла на кухню, и он последовал за ней. Сара насыпала в миску корнфлекс, посыпала его сахаром и полила молоком. Он стоял и наблюдал за этим.
— Не хотите, попробовать? — спросила она. Джеррет покачал головой.
— Я уже поел. Гиббс подала мне бекон, колбасу, грибы, томаты и яйца. Потом я съел тост и…
— Замолчите, — сердито оборвала его Сара. — Если вы пытаетесь вызвать у меня зависть, считайте, что вы преуспели.
— Вы можете оставить это, пойти со мной и нормально позавтракать.
Сара могла представить себе реакцию миссис Гиббс на просьбу еще раз приготовить завтрак. Она ведь была не ее любимым Джерретом, а девушкой, которую она сразу невзлюбила. Бекон у нее, вероятно, подгорит, а яичница пережарится.
— Я даже не могу подумать о том, чтобы так обеспокоить вашу экономку, — сказала она надменно. — Во всяком случае, я люблю корнфлекс.
— Вы много потеряли, — заметил он, и она почувствовала, что он разочарован ее ответом.
— Почему бы вам не пойти и посидеть в другой комнате? — спросила она, не в силах больше выносить, что он продолжает наблюдать за ее едой.
— И пропустить сцену вашего гнева? Нет, вы просто чудо, Сара. Мне до сих пор ни разу не было скучно с вами.
— Вам нравится развлекаться за мой счет? — Ее зеленые глаза метнули в него пучок искр.
— Не совсем, не когда я нахожусь на линии вашего огня, но даже это можно вытерпеть ради того, чтобы понаблюдать за вами. Я ни разу не встречал такую девушку.
— Я могу сказать то же самое. — Она с издевкой посмотрела на него.
— В таком случае, может быть, нас связывают какие-нибудь узы? — Он сказал это преувеличенно серьезно, но, конечно, опять насмехался, и это больше всего выводило ее из себя.
— Да, я понимаю, в вашем положении можно и мило пошутить, — заметила она, — но у меня нет ни малейшего желания быть связанной с вами каким-либо образом. — Она быстро взглянула на него, чтобы проверить его реакцию.