Коварная одержимость
Шрифт:
— И если не пойдешь по-хорошему, я закину тебя на плечо и унесу сам.
— Ты не посмеешь! — Огрызается она в ответ, неохотно натягивая мою куртку и подтягивая ее к шее. Я бросаю на нее многозначительный взгляд.
— Уж к этому моменту ты должна была понять, что я всегда сдерживаю обещания, милая.
23
Не ожидала, что пентхаус главы итальянской мафии окажется таким… обычным. Да, роскошным, но где кровожадные детали интерьера… ну,
Квартира безупречна. Теплые, древесные тона, все будто создано для комфорта. Она большая… слишком большая для человека, который живет один. Хотя, оглядываясь на Лоренцо, я понимаю, что Лука, возможно, никогда не бывает по-настоящему один. Вряд ли он сам готовит или убирает. Скорее всего, единственное, что он делает собственноручно, — пачкает руки кровью. Ему это явно доставляет удовольствие.
Спускаюсь на три ступеньки в комнату отдыха, с панорамными окнами с видом на Центральный парк. Как-то странно оказаться здесь по его приглашению. Я знала его адрес, знала, что он часто бывает в этой квартире, но никогда не думала, что смогу так просто войти… Очевидная проверка.
— Можешь идти, Лоренцо, — говорит Лука. Громила-охранник колеблется, словно не знает, стоит ли оставлять нас. Судя по всему, мы в квартире одни. Приятно, что хотя бы его личный телохранитель считает меня угрозой. — Убедись, что ее подруги добрались домой.
Я хмурюсь, глядя вслед Лоренцо, который уважительно кивает и уходит.
— Почему ты попросил его об этом? — Спрашиваю, плотнее запахивая на себе его пиджак. Как только осознаю, что делаю, тут же сбрасываю его. Он слишком велик для меня, доходит до колен и пахнет, как он. Теперь и я пахну им.
— Ты ведь переживаешь за них, не так ли? — Он протягивает мне бокал с красным вином. Я отказываюсь. После поездки мне нужно больше свежего воздуха, чтобы протрезветь.
Я уже написала подругам, что уехала, и попросила их тоже сообщить, когда они будут дома. Я смотрю на телефон — ответа все еще нет, а время уже за два ночи.
Лука подходит ближе и поднимает мое лицо за подбородок, внимательно изучая.
— Следы почти прошли, но, боюсь, ты еще несколько дней не сможешь нормально сидеть.
Щеки вспыхивают. Я действительно позволила ему отшлепать меня и обмотать ремень вокруг горла. Хуже того? Мне понравилось. Я теперь такая же ненормальная, как он?
— Давай приведем тебя в порядок, — говорит он, нежно беря меня за руку. Я удивлена его бережному прикосновению, когда он ведет меня по коридору, через спальню, мимо кровати с массивными деревянными столбами. Когда мы заходим в ванную, я вижу, что ванна наполнена горячей водой, от которой идет пар.
— Что это значит? — Спрашиваю я, вырывая руку из его.
— Я попросил горничную подготовить ванну к нашему
Мое лицо вытягивается.
— Ну да, совсем не жутко, — говорю я, закатив глаза.
— И это ты мне говоришь, — мрачно отзывается он, проверяя воду. — А теперь — раздевайся.
Я точно спятила. Глядя на огни ночного Центрального парка за окном, пытаюсь понять, как оказалась здесь, из всех мест в этом городе?
— Что за извращенную игру ты затеял?
Он садится на край ванны и тяжело вздыхает:
— Ты пахнешь потом и чужими руками, меня бесит чужой запах. Кроме того, я хочу смыть сперму с твоих ног, чтобы потом заменить ее.
Я стискиваю зубы. Его слова все еще шокируют — грубые, циничные, собственнические.
— Я не буду твоей игрушкой только потому, что ты так решил.
Он встает, уголки его губ подергиваются в зловещей улыбке. В полумраке выделяются острые скулы и припухшие губы, еще помнящие мои укусы и жадные поцелуи. Он прижимает меня к раковине, опирается руками по обе стороны.
— Тебе ведь нужен тот, кто будет шептать сладости на ушко. Кто-то хороший.
Я фыркаю от смеха:
— Серьезно? Ты пытаешься быть… милым?
Он равнодушно пожимает плечами:
— Скорее, эгоистичным. А теперь сними свое платье, пока я сам его не снял.
У меня перехватывает дыхание. Что, если он просто утопит меня, как трофей?
— Нет, я не собираюсь топить тебя в своей ванне, — насмешливо говорит он. Я содрогаюсь от мысли, что он только что прочитал мои мысли, или от осознания, что стала для него абсолютно прозрачной.
Лука опускается на колени, и я вздрагиваю, когда он бережно начинает расстегивать ремешок на моей туфельке. Почти комично видеть огромного мужчину, который возится с маленьким ремешком. Он снимает первую туфельку и аккуратно откладывает в сторону.
Слегка сбитая с толку, я все-таки расстегиваю платье. Взглянув в зеркало, замечаю два синяка на своей заднице. Ого. Тогда было больно… но и приятно. Видеть его отметины — почти нереально, напоминание о том, что его жестокость скрыта под оболочкой, всегда готовая проявиться.
Я выскальзываю из второй туфли, чувствуя себя почти обнаженной, когда он поднимает взгляд и смотрит на меня из-под густых ресниц. Я стала ниже без каблуков и теперь вынуждена задирать голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
Кажется, он борется с собой. Я вижу огонь желания в его глазах, но он делает шаг назад и, прочистив горло, указывает на ванну.
— Я не собираюсь тебя топить, — добавляет он, поднимая бокал с вином и делая глоток. — Сейчас принесу тебе воды. Когда вернусь, ты должна быть в ванной.