Коварная
Шрифт:
Машина остановилась.
– Это всё хорошо, но ты не должна была…
В этот раз я похлопала её по коленке.
– Сестрёнка, я люблю тебя. И я знаю, что ты знаешь, что следует делать. Но я сделала то, в чём сама нуждалась. Если потом я пожалею об этом, ты сможешь меня пожурить.
Дверца открылась, и внутрь проник солнечный свет. Взяв свои солнцезащитные очки и сумочку, я стала пробираться к выходу.
– Останься со мной, Вэл. И пожалуйста, сделай так, чтобы мама держалась подальше. Разбираться с ней сейчас – это слишком для меня.
Вэл кивнула, и мы обе встали. Мои глаза,
Мы мужественно встали рядом с ним: я, Вэл и Трэвис. Мама, Маркус и Лайл, как и несколько уважаемых лиц, приглашённых на эту закрытую церемонию, остановились за нашими спинами. Священник произносил напыщенную речь о столь рано оборвавшейся жизни. Я даже услышала несколько слов о том, что наградой преданной жене Стюарта послужит рай. Но он ошибался. Мне не суждено увидеть рай, моей наградой был звук закрывающейся дверцы.
Я сделала это. Стюарта не стало, как и всех доказательств.
Когда мы возвращались к машине, Мэрилин коснулась моей руки и прошептала.
– Виктория, прошу тебя. Мне необходимо с тобой поговорить. Пусть этот громила проводит Вэл к машине, где поедут мальчики. Я хотела бы поговорить с тобой наедине.
– Мама… – начала Вэл.
Я посмотрела на ладонь Мэрилин, сжимавшую мою руку, и медленно подняла взгляд на её глаза. Сквозь стиснуты зубы, я прошептала в ответ:
– Сейчас не время и не место для…
С ещё большей настойчивостью, что она приобрела с тех пор, как умер Рэндал, с тех пор, как она стала по-настоящему зависеть от Стюарта и меня, мать ответила в том же тоне:
– Речь не о деньгах. Я знаю, что обучение Маркуса оплачено.
Я вытаращила глаза. Мы всегда говорили только о деньгах. И что, чёрт побери, я хотела бы ей сказать? Неверно истолковав моё сменившееся выражение лица, она продолжила:
– И спасибо тебе, я имею в виду, за деньги.
Эти слова благодарности предназначались Стюарту, не мне. После нескольких раз, когда он потребовал от неё признательности, мать научилась знать своё место, по крайней мере, с ним. И то, что она только что поблагодарила меня, было, по меньшей мере, комично.
Она побледнела, наклонившись ближе. Когда зазвучали её слова, я заметила приближающегося Трэвиса.
– Ты должна кое-что знать. То, о чём я тебе никогда не рассказывала.
Трэвис начал что-то говорить, но она торопливо продолжила:
– Твой отец, твой биологический отец, он был на похоронах. Я видела его.
Я провалилась в темноту.
Глава 21
Настоящее.
Когда мы остались наедине с Трэвисом в прохладном салоне лимузина, он заговорил:
– Предполагаю, спасение твоей задницы от приземления на тротуар считается допустимым исключением из высказанных тобою ранее требований?
Его тёмные глаза блестели, он наблюдал за каждым моим движением.
Вместо ответа я поджала губы, расправила платье по все ещё дрожащим коленям и посмотрела на него. Пока Вэл и Мэрилин по-прежнему стояли снаружи, Трэвис наклонился ближе, его губы скривились в самодовольной
– Мне кажется, оптимальным ответом было бы: «Да, Трэвис, спасибо, что спас мою задницу. Ты как никогда прав. Это можно посчитать за допустимое исключение».
Я прищурилась.
– По-моему, ты не совсем понимаешь, кто тут главный. А это я, по-прежнему.
– Я прекрасно об этом помню. Если бы главным был я, то переехал бы костлявую задницу твоей матери на этой грёбаной машине. От неё хлопот ещё больше, чем от тебя.
Я не смогла сдержать смех.
– О, Трэвис, да это милейшие слова из всех, что ты мне говорил. Кто же знал, что под личиной мудака скрывается личность?
Вытащив из маленького холодильника бутылку с водой, он протянул её мне и спросил:
– Что произошло?
Неужели я услышала в его голосе лёгкий оттенок беспокойства?
Взяв прохладную воду, я пожала плечами и сделала несколько глотков.
– Скажите, миссис Харрингтон, кто поедет с вами – доктор Конвей или миссис Саунд? Или обе? Или вы поедете одна?
Я села, распрямившись, меня уже не так трясло.
– Я хочу услышать, что собирается рассказать мне мать. Она пожелала поговорить наедине. Попроси Вэл поехать с мальчиками. – Я снова разгладила платье, хотя оно в этом не нуждалось, а потом посмотрела в его тёмные глаза, в которых стоял невысказанный вопрос. – Скажи водителям, чтобы они ехали прямиком к дому моей матери. Мне не хотелось бы, чтобы она или мальчики вернулись со мной в пентхаус. А после того, как мы их высадим, со мной поедет Вэл. Она говорила что-то насчёт того, чтобы остаться на ночь.
Я вздохнула.
– Честно говоря, думаю, мне могут понадобиться те успокоительные, которые она обещала мне дать.
Трэвис вопросительно поднял бровь.
– Пожалуйста, только не говорите мне, что к списку моих обязанностей добавится слежка за тем, чтобы вы не переборщили с наркотой.
Мне все ещё было трудно поверить, что ему так важно знать, что я делала. Я покачала головой.
– Об этом можешь не волноваться. Неужели ты думаешь, что добрый доктор Конвей смогла бы выписать мне что-нибудь нелегальное?
Он пожал плечами.
– Её я бы подозревал меньше всех. – Какого чёрта? – Мне позвать миссис Саунд?
Выдохнув, я кивнула.
– Да, благодарю.
– Всегда рад помочь, миссис Харрингтон, хотя сомневаюсь, что вам от этого так же радостно. – Последнюю фразу он добавил, ухмыляясь.
Затем он открыл дверь и вышел на улицу, в мгновение ока оставив меня одну в таком огромном пространстве. Сквозь открытую дверцу задувал тёплый октябрьский ветерок, а я прислушивалась к доносящимся до меня голосам. Особенно выделялись те, что принадлежали Маркусу и Лайлу. Их дружеские отношения вызвали у меня улыбку. Мальчишки были близки между собой точно так же, как мы с Вэл. Хотя растили их совсем не так, как нас, их сплочённость проливала свет на моё спрятанное во мраке сердце. Судя по всему, когда у тебя мать такая стерва, как Мэрилин, невольно начнёшь искать себе сторонника и друга. Но, возможно, хоть что-то одно в её родительском подходе оказало на нас благотворное влияние – она подарила каждому из нас любимых брата или сестру. Я высунула голову из машины.