Коварные боги
Шрифт:
— Позволь мне пойти к Магнару, — настаивала я. — Ты сам сказал, что он сохранил свои дары. Он из Клана Войны: он уже был сильнее тебя, и теперь это только усугубилось в десять раз. Никто из нас не сравнится с ним, если он захочет причинить нам боль, и, по крайней мере, я знаю, что он будет бороться с желанием причинить мне вред всем, что у него есть.
Эрик кивнул, признавая поражение, его взгляд переместился на Клариссу, когда Джулиус положил руку ей на плечо.
— По крайней мере, принеси ему несколько бутылок крови, — пробормотал он, и я кивнула,
Фабиан поднялся на ноги и направился обратно к нам. Я бросила на него извиняющийся взгляд, обходя его и направляясь за кровью.
На мгновение мне показалось, что он снова собирается протестовать, но рыдания Клариссы стали громче, и он опустился на землю рядом со своей сестрой, прижимая ее к себе, поскольку горе от потери Майлза и Уоррена захлестнуло их.
Монтана придвинулась ближе к Эрику, и его глаза наполнились пустотой.
На сердце у меня тоже было тяжело из-за их смерти, но я пока не могла погрузиться в это горе. Я была нужна Магнару. Я не позволю ему разбираться с этим в одиночку.
— Я иду с тобой, — пробормотал Джулиус, пристраиваясь рядом со мной.
Я кивнула в знак согласия, когда мы подошли ближе к грузовику. Конечно, он идет. Он позволит Магнару разбираться с этим в одиночку не больше, чем я.
Джулиус достал из багажника грузовика большую бутылку с кровью, и я поймала его за руку, прежде чем он успел отойти.
— С ним все будет в порядке, — выдохнула я дрожащим голосом, пытаясь убедить себя в том же, в чем убеждала его.
Джулиус избегал моего взгляда, его большой палец касался горлышка серебряной бутылки.
— Келли… — Он посмотрел на меня, затем снова отвел взгляд, покусывая внутреннюю сторону щеки. — Магнар — сын своего отца. Когда мы найдем его, он, возможно, попросит меня…
— Нет, — выдохнула я, осознав, о чем он говорит. — Мы так близки к разгадке пророчества. Он снова станет человеком через несколько дней! Ты не можешь согласиться, если он попросит тебя…
— Разве не ты только что убеждала свою сестру, что никогда не захочешь провести ни одного дня в качестве вампира? — он грустно спросил меня. — А что случилось с «Я хочу умереть смертной смертью, несмотря ни на что»?
— Я знаю, — прошипела я. — Да, я гребаная лицемерка! Но мне все равно. Это не одно и то же — никто не выбирал это за него. Я бы никогда не стала навязывать ему это, и ты это знаешь. Но теперь, когда дело сделано, не могли бы мы, по крайней мере, договориться сначала добраться до горы? Прежде чем нам придется принимать какие-либо решения…
— Келли, если он попросит меня об этом…
Я отвесила ему пощечину, и его голова дернулась вбок от силы моего дара. Его челюсть сжалась, и он мрачно посмотрел на меня сверху вниз.
— Если ты убьешь его, Джулиус, я клянусь всем, что я есть, что я…
— Он уже мертв, — прорычал Джулиус и стиснул зубы, в то время как его глаза заблестели от эмоций.
Моя ярость в одно мгновение превратилась в боль, и я бросилась к нему, обвивая руками его шею, а слезы хлынули наружу,
Джулиус обнял меня своими сильными руками, и находиться в них было так похоже на объятия Магнара, что мое сердце снова разбилось. Джулиус был теплым, и его сердце яростно билось рядом с моим. Магнар не ощущался бы сейчас так. Он был холодным и твердым, его сердце неподвижно застыло в груди. Он был мертв. Но он и был еще жив, и каким бы эгоистичным это ни было, я не могла позволить ему покинуть меня.
— Для начала подойди к нему, — выдохнул Джулиус, и я почувствовала, как его собственные слезы капают мне на волосы. — Ему нужен смысл жить. И ты — лучшее, что у него есть.
— Спасибо. — Я отпустила его и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. Его слезы коснулись моих губ, и он поймал мою руку, прежде чем я успела отстраниться, вложив в нее бутылочку с кровью.
— Попробуй заставить его выпить это, — пробормотал он, и я могла сказать, что эта идея вызвала у него отвращение. — Я не могу представить, какую боль это причинит ему, если он потеряет контроль с тобой.
Я кивнула, бросив взгляд на серебряную бутылку, и попятилась назад. Мне нужно было убедить Магнара сделать это ради всех нас.
Я повернулась и направилась к деревьям, оставив Джулиуса у грузовика, а Бельведеров оплакивать свою потерю вместе с моей сестрой.
Уходя, я вытерла слезы со своего лица. Магнару нужно было, чтобы я была сильной ради него. Ему нужно было увидеть, что это ничего не изменило в моих чувствах к нему. И ему придется согласиться оставаться нежитью до тех пор, пока мы не снимем проклятие раз и навсегда.
Я
стояла рядом с Эриком, потрясенная тем, что только что произошло. Магнар был вампиром. И он явно плохо с этим справлялся. Я проклинала Идун за все, что она сделала с нами, даже умирая она продержалась достаточно долго, чтобы остаться мстительной в своем последнем поступке на Земле.
Разваливаясь на части, Кларисса обнимала Фабиана на земле, рыдая у него на плече из-за потери своего брата и его мужа. Я чувствовала их боль, как стрелу в своей груди, их горе было осязаемой вещью, которая витала в атмосфере.
Я взяла Эрика за руку, заставляя свой разум напрячься, когда повернулась к нему, зная, что больше всего на свете ему сейчас нужна моя сила. Его лицо было стоическим, а выражение отстраненным. В его взгляде сквозила потеря, а между глаз образовалась складка, которая, как мне показалось, никогда не исчезнет.
Я обняла его, желая предложить ему нечто большее, чем просто утешение. Я хотела бы вернуть Майлза и Уоррена. Но их больше нет. И никто в мире не мог ничего сделать, чтобы исправить это. Потеря их причинила мне такую боль, какую я и представить себе не могла, но я изменилась, и этого уже нельзя было отрицать.