Коварные боги
Шрифт:
— Ты забрал мою жену, — выплюнул я, поднимая меч.
— И какой же она была вкусной, — хихикнул он, и я побежал, подпитываемый чистой яростью.
Магнар бросился в бой слева от меня, двигаясь вперед с боевым кличем.
Появилось еще больше отражений, всего их было десять, они выскользнули из зеркал и окружили нас. В каждом из них Андвари был разным. Молодым, старым, некоторые с зазубренными зубами, а другие были так ужасно красивы, что у меня сводило живот. Я столкнулся с тем, у кого были желтые глаза, и взмахнул Дайнслейфом по смертоносной дуге. Андвари в
Я развернулся, рассекая клинком воздух со всеми навыками моей юности, подпитывающими мои движения. Когда-то я был воином, и было поэтично, что все закончится так, как началось. Со мной, бросившимся на бога с обнаженным мечом на перевес. Но я не спас свою семью в тот день. И Монтану, в конце концов, я тоже не спас. Все было потеряно, все рухнуло, но я получу его сердце и добьюсь справедливости для тех, кого он у меня отнял.
— Такой же слабый, как всегда, Эрик Ларсен, — насмехался надо мной желтоглазый Андвари, и я заметил, как Магнар столкнулся с несколькими божествами позади него.
Я снова бросился на него, подняв меч над головой. Он нанес удар мне в живот, но я взмахнул клинком в воздухе и отсек его руку от запястья. Бог взвыл, отшатнувшись от неожиданности. Я продолжал приближаться, как яростный шторм. Я вонзил меч в его обнаженный живот, издав шипение сквозь зубы.
Его желтые глаза встретились с моими в шоке.
— Я больше не Эрик Ларсен, — прорычал я, затем взмахнул лезвием вверх, чтобы разрубить его пополам. Ярко-зеленые угли горели там, где должна была быть кровь, и фигура обратилась в пепел во вспышке нефритового пламени. Его глаза — это все, что осталось, они смотрели на меня из-под пепла.
Другая его фигура столкнулась со мной, и я ударился о землю, перекатившись, чтобы избежать сильного удара. Этого я хорошо знал. Того, у которого острые зубы и глаза темные, как преисподняя.
Он часто насмехался надо мной, когда я призывал его отражение в пруду в лесу, давным-давно.
— Я бог! — воскликнул он, наклоняясь, чтобы схватить мою мантию в кулак. Я занес меч, но он наступил мне на запястье, чтобы удержать на месте. Его сила была огромной, но ничто по сравнению с моей яростью. Я не позволю себя удержать.
— И ты умрешь — как умерла Идун! — Я взревел, поднимаясь на дыбы и нанося удар ему в челюсть.
Он прикусил костяшки моих пальцев, и вспыхнула боль, за которой последовало сосущее ощущение, которое притянуло свет внутри меня к самым краям моей кожи. Я с отвращением отдернул руку, и Андвари хрипло рассмеялся, нанеся мне еще один удар ногой в бок. Я пролетел через пространство, разбив еще больше зеркал и приземлившись в груду стекла.
Боль вспыхнула в моей разорванной плоти, и свет потоком хлынул из ран. Несколько фигур упали рядом, становясь на колени и впитывая мою жизненную силу. Я застонал, когда какая-то часть меня была потеряна в их ртах. Кусочки моего прошлого растаяли, воспоминания, друзья. Я покачал головой, цепляясь за единственное воспоминание, которое имело значение.
Когда мои раны зажили, я вскочил на ноги, чтобы покончить с каждым из этих призраков.
— Я поглощу вас обоих, как поглотил близнецов солнца и луны. Свет ваших душ подпитает мое тело, и поднимет меня выше в рядах богов. И вы перестанете существовать, точно так же, как они, — рассмеялся Андвари, и все его формы в пространстве тоже начали смеяться.
Боль терзала мои внутренности, разрывая то, что осталось от моего разбитого сердца. Монтаны больше не было. Это проклятое существо поглотило ее свет, и все, чем она была, исчезло из вселенной.
Магнар разрубил одну из прекрасных иллюзий бога, и на ее месте вспыхнуло изумрудное пламя.
— Нет, — прорычал зверь, с которым я сражался, и я уставился на него, задаваясь вопросом, был ли он истинным богом или все они каким-то образом были частью божества.
Дейнслейф жаждал смерти в моих руках, и я с радостью дал бы ему то, чего он хотел. Я врезался в того, у кого были зазубренные зубы, но вместо этого обнаружил, что врезался в зеркало. Я зарычал, когда стекло врезалось мне в щеку, и повернувшись, я увидел свое отражение в зеркале. Но это была не я. Это был он. Таким, каким он часто приходил ко мне. Лицо не совсем мое, глаза бесконечно темные.
Все в комнате исчезло, пока не остались только я и он. Больше ничего не существовало.
Я сделала шаг влево, а он — вправо. Мы были равны во всех отношениях. Но в моем сердце была месть, а в руках — меч бога. Я одержу победу. И никогда больше мой образ не будет захвачен этим адским созданием.
— Я преподнес тебе дар, — промурлыкал Андвари моим собственным голосом.
— Ты наложил на меня проклятие, — бросил я ему в ответ, повторяя каждый его шаг, пока мы кружили вокруг друг друга.
— Ты прожил на Земле больше тысячи лет, увидел больше, чем когда-либо видел любой человек. Долг всегда был велик, — прошипел он.
— И я выплачивал свой долг снова и снова, — выплюнул я. — А ты забрал у меня то, без чего, как ты знал, я бы никогда не захотел жить. Насколько бессердечным ты можешь быть?
Он схватился за грудь, как будто там действительно билось сердце. Я надеялся, что это так, потому что собирался вырезать его. — Ты всегда знал, что нужно выплатить долг. Твои родители причинили мне зло, а потом ты обманул меня, спрятавшись под защитой моего кольца. Ты должен понимать последствия своих действий, — сказал он с тихим смешком.
Я сделал свой первый ход, но в тот же момент в его руке появился сверкающий меч, и он парировал мой удар. Раздался лязг металла, и я снова замахнулся на него, влево, вправо, в центр. Он знал мои движения. Он каким-то образом подражал мне, и я понял, что должен сменить тактику, если хочу победить его.
Я снова попятился, входя в медленный ритм, когда мы снова закружились.
— Это не я создал пророчество, — прошептал Андвари. — Его придумал Один. Так что, возможно, именно его тебе следует по-настоящему винить…