Коварные ступеньки
Шрифт:
На Ваню я смотрела со смешанными чувствами. Выглядел он совсем невинно, только зачем-то же притащил меня к жулику зельем опоить. Не хотел он ждать, когда я сама соглашусь поехать в Иркутск.
— Да, — вместо оправдания сказал мой любовник, — наивно было с моей стороны думать, что ты с твоими знаниями обычная школьница…
Ну, тут стратегию он выбрал верно. Если бы я не знала Игнатьева лично, или накинь он личину, у этого человека у единственного был бы шанс меня чем-то опоить. Зелья он готовит просто потрясающе.
— Эх,
Но никто ничего не ответил. Осторожно, видимо, чтобы я не жахнула по нему огненным шаром, Ваня пробирался на середину комнаты. Я уж думала, не залепить ли на всякий случай рядом, но тут он остановился и, открыв дверцы шкафа, достал оттуда безвредный бутылёк. Почти безвредный.
— Вань! — попыталась остановить я, но он уже откупорил флакон и залпом выпил сыворотку правды.
— Это дорогой экземпляр, между прочим! Без того противного вкуса! — возмутился было Игнатьев, но я нажала на его шею, и с потерей ему пришлось смириться.
— Вань, несваренье же будет! — посетовала я.
— Что за поклёп! Никакого несваренья после моей формулы! — тут же возмутился Игнатьев. — Так, может чуть-чуть живот и покрутит, но совсем незаметно. И, напоминаю, зелье это очень дорогое…
— Если ты сейчас не заткнёшься, то я залезу в твой шкаф, перерою полки, и зелье ты это будешь делать для маглиции совершенно бесплатно от нескольких месяцев до пары лет!
Намёки не один раз попадавшийся мне под руку Игнатьев понимал прекрасно — заткнулся, как в комнате не было, и позволил, наконец, Ване высказаться:
— Я не имею никакого отношения к убийствам в гимназии. Не знаю, кто за всем этим стоит, и зачем они совершаются.
— Мог бы и не геройствовать, я тебе и без этой дряни верила, — вздохнула я и, наконец, развеяла огненный шар, который уже ощутимо начал подпаливать пальцы.
— Та штука в твоей руке меня смущала, — отшутился он.
Надо полагать — атакующее заклинание в чужой руке всегда нервирует. Вздохнув, я убрала пальцы с шеи попавшегося под замес чёрного зельевика, встала и подытожила:
— В общем, понятно мне, что тут у вас произошло. Непонятно, давно ли познакомились…
— Он в прошлом году на меня вышел, — поддался то ли настроению, то ли сыворотке правды Ваня. — Ему потребовалось какое-то растение из ботанического сада, вот я и согласился подзаработать за просто так. Разговорились о зельях. В общем, когда ты начала тянуть время, я сразу понял, что с твоими талантами распознавать их на вкус, у меня самого подлить тебе что-то не выйдет. А Тимур обещал…
— Ты вообще правильно мыслил — у этого жулика действительно такие составы и методы, что он мог бы меня отвлечь. Если б морда знакомой не оказалась.
— Да, Лидия Сергеевна, я знал бы, что это вы, уж, наверное, расстарался! — не выдержав долго молчания, влез Игнатьев.
— И загремел бы уже не с мелким сроком за изготовление,
ПРОЛЁТ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ — С ОТКРОВЕНИЯМИ
На улице я не знала, как завести разговор — только вздыхала. Как-то слишком внезапно всё выяснилось, оставив кучу нераскрытых вопросов, которые пока раскрывать не хотелось. Радовало только то, что Ваня ни капли не расстроился, а, скорее, наоборот. Правда, он, очевидно, ждал, что я начну, поэтому долго молчал, но в итоге не выдержал:
— И на сколько вы меня старше, товарищ майор?
— Я на год младше — Игнатьев же подробно расписал, как рано эксперты получают младшего лейтенанта. И да… давай от греха подальше вернёмся от званий к Лидочке? А то в гимназии подслушивающие артефакты везде понатыканы — я теперь вообще боюсь вслух что-то говорить.
— Как скажешь, — улыбнулся Ваня и прижал меня к себе поближе. Пуховик тут же переформировался и чуть не перекрыл мне воздух, но жаловаться я не стала, потому что такой холодный воздух не очень-то и радовал. — Я так понимаю, теперь от переезда в Иркутск я никак не отверчусь?
— Нет, ну если ты будешь сильно сопротивляться, то я имею право попросить о переводе моей лаборатории сюда… — призналась я, чтобы уж совсем человека в угол не загонять. — К Нестеренко в участок.
— Нет, я всё-таки не живодёр. Кстати, теперь я, наконец, понимаю, почему наш участковый с таким испуганным лицом меня догонял.
— Теперь вообще многое станет куда понятней, — вздохнула я.
— Например, как ты составила тот список за полчаса. Я думал, ты вундеркинд…
— …а оказалось, просто работа у меня такая.
— Но не ясно мне, почему ты сказала, что тебя в подмастерье Зеленский взял?
Здесь должна была заиграть какая-нибудь тревожная музыка, но, видимо, из-за ветра её никто не услышал. Вот что лучше: сказать ему правду или соврать?
— Не говорить же тебе, что меня Ардов взял? Он так-то на пенсии уже.
— Да, но могла же ткнуть в кого-то другого? Здесь же явно выбрала не наугад — ты хорошо осведомлена об их делах.
Молчала я, очевидно, слишком подозрительно. Но признаваться ему сразу или ещё потянуть время — как лучше?
— Лида?
— Если бы не проблемы на фабрике, я бы пошла туда.
Ваня помолчал, хмурясь. Он что-то шептал, но так тихо, что я сразу поняла — размышляет. Точнее, подсчитывает. И результат вычислений мне аукнется.
— Погоди, если у них начались проблемы в год моего выпуска, а ты выпустилась позже, то как тебя могли взять? Раньше конца девятого класса никто себе подмастерья даже не присматривает.