Коварство и любовь
Шрифт:
Лорен улыбнулась.
– Трудно избавляться от старых привычек. Судебные патологоанатомы не очень-то популярны, потому что во многих случаях наше слово – закон. Со временем привыкаешь, что многие следователи, а иногда и полицейские тебя недолюбливают. Иди поспи. Можешь принять душ, если хочешь. Я держу там туалетные принадлежности на случай, если мне придется задерживаться. – Махнув рукой, она ушла.
Гейл огляделась, отметив перемены, произошедшие со времени ухода Харвея. На полках не громоздились беспорядочные кипы бумаг. Отчеты и доклады были аккуратно разложены по папкам и рассортированы на входящие
– Представляю, как она действует на нервы Софи! – усмехнулась Гейл.
– Тот, кто его заколол, хотел быть уверенным, что он умер, – объявила Лорен, стаскивая резиновые перчатки и отбрасывая их прочь.
Пит оставался возле трупа, зашивая Y-образный разрез.
– Имеется двадцать семь ран, из них двадцать – глубоких. Это говорит либо о силе, либо о ярости. У ножа был зазубренный край, поэтому края ран рваные, причем некоторые раны расположены так близко, что его желудок превратился буквально в фарш. Поэтому невозможно определить, когда он ел в последний раз и даже что он ел. На руках имеются поверхностные царапины, как будто он пытался защищаться, а на левой ладони более глубокий порез, как если бы он пытался вырвать у убийцы нож. Под ногтями кусочков кожи нет, но я нашла несколько волокон и пошлю их в лабораторию вместе с образцами крови. Хотя у меня предчувствие, что вся найденная на нем кровь – его.
Гейл записывала ее выводы в блокнот.
– Могла ли это сделать женщина?
– Конечно, причем для этого ей не нужно быть спортсменкой. Судя по характеру разрезов, нож был острый как бритва. – Лорен уперлась ладонями себе в спину и прогнулась назад, чтобы избавиться от мышечного напряжения, накопившегося от долгого стояния согнувшись. – Надо полагать, что при его биографии у него было более чем достаточно врагов.
Гейл кивнула и с отвращением посмотрела в сторону стола для вскрытий.
– Врагов у него столько, что нам хватит работы на ближайшие двадцать лет. Лично я не понимаю, почему мы не наградим медалью того, кто избавил нас от этого слизняка. Я приложила кучу усилий, чтобы перейти в отдел убийств, и кто бы мог подумать, что мое первое дело будет таким? – Гейл обвела жестом свою одежду. – Я только рада, что наконец смогу вылезти из этого. Я просто пошла туда вчера вечером, одевшись как одна из «девочек», чтобы побольше разузнать. А вместо этого наткнулась на него.
– Ну что ж, спасибо за доставленное удовольствие, – шутливо сказала Лорен. Она посмотрела на часы и охнула, увидев, который час. – Я собираюсь переодеться и пойти позавтракать. Пойдем вместе?
Гейл покачала головой.
– Мне нужно вернуться в отделение и написать рапорт. Потом я пойду домой и сожгу эту одежду. С сегодняшнего дня я собираюсь носить что-нибудь более подходящее. Спасибо за информацию. – Она помахала блокнотом.
– Всегда пожалуйста.
Прежде чем уйти, Гейл помедлила.
– Может быть, мы как-нибудь поужинаем вместе?
– С удовольствием, – охотно откликнулась Лорен.
– Я посмотрю свое расписание на следующую неделю! – крикнула Гейл уже из-за двери.
– И с полицейскими воркует, и с прокурорами, – пробормотал Пит, закончивший свою работу.
Лорен повернула к нему голову.
– Вы что-то хотите сказать, Пит?
Он
– Судебно-медицинские эксперты должны быть беспристрастны.
– Безусловно, должны, – согласилась она. – А еще они должны уметь отделять свою профессиональную деятельность от личной жизни, иначе у них не будет личной жизни.
– Такой, как у вас с Джошем Брендоном?
Лорен подумала, что Пит заговорил так откровенно под влиянием усталости и необычно раннего подъема.
Она прислонилась к раковине из нержавеющей стали, сцепив руки сзади.
– Ну и?..
– Я должен был занять эту должность. Харвей обещал мне, что я займу его место, когда он уйдет на пенсию. – Впервые он говорил с нескрываемой враждебностью. – Моя квалификация намного выше вашей. Все, что у вас есть, – это громкие звания, которых нет у меня. Вас взяли потому, что они хотели иметь специалиста по судебной медицине. – Пит говорил отрывисто, как бы выплевывая слова.
– Харвей когда-нибудь давал вам письменное обещание? Говорил, что передал кому-то свои рекомендации? – холодно уточнила Лорен.
Пит был поражен, что она не набросилась на него сразу же, как только его понесло. Инстинкт самосохранения подсказывал, что она может написать на него жалобу, хотя они и говорили без свидетелей.
Некоторое время она стояла, глядя в пол, затем подняла голову.
– Пит, когда вы стараетесь, вы превосходный ассистент, но одного опыта иногда бывает недостаточно. Судя по прошлым отчетам, вы не проявляли никакого интереса к судебной стороне патологоанатомии, которая здесь особенно нужна. И вы с трудом справляетесь с картинами преступлений, особенно тяжелых. Меня неоднократно рвало на месте преступления. Единственное, на что можно рассчитывать, это молиться, чтобы ваш желудок привык с этим справляться. Начните ходить на семинары по судебной медицине. Стремитесь сделать больше, чем вам положено. Мне время от времени приходится делать то одно, то другое. Вам-то по крайней мере никто не будет говорить, что это – не женское дело.
– Что это вы проявляете такое участие? – подозрительно уставился на нее Пит.
Она сделала глубокий выдох.
– Потому что я думаю, что если вам чего-то очень захочется, то вы станете работать ради этого. Нет никакой гарантии, что я останусь здесь на ближайшие двадцать-тридцать лет. Нет также гарантии, что вы захотите остаться, если вам предложат другое место. Я просто говорю, что если вы хотите попробовать, то я сделаю все, что смогу.
Пит смотрел нерешительно, как будто не был уверен, что она говорит искренне, но в то же время боялся упустить удачный шанс.
– Я подумаю об этом.
Лорен кивнула и вышла, довольная, что он не полез в бутылку. Как бы ей хотелось, чтобы день уже был позади!
– Послушай меня, Джош, – попросил адвокат, подсаживаясь к Джошу во время обеда. – Рики Барлоу готов признать себя виновным в хранении наркотиков и выдать нам имя своего поставщика в придачу.
Джош не проявил энтузиазма.
– Ларри, Рики уже второй раз ловят за распространение наркотиков. В этот раз он продавал товар восьмилетнему мальчику. Забудь об этом. Я буду добиваться, чтобы его на некоторое время посадили.