Ковбои ДНК
Шрифт:
– Лечение почти всегда оказывается успешным.
Билли ухмыльнулся.
– Похоже на то.
К ним подошла еще одна Горничная-1.
– Чем мы можем служить вам, мистер Билли?
Билли почесал затылок. Они обе улыбались ему настолько приглашающе, что он начал сомневаться, не было ли все это продолжающимся бредом.
– А что вы можете?
– Все, что вы попросите, мистер Билли, – хором отвечали они.
– Как насчет кофе и сигары?
– Конечно, мистер Билли. Хотите, чтобы мы обе сходили за ними, или вы бы предпочли, чтобы одна из нас осталась здесь и развлекала вас?
Билли рассмеялся:
– Имеется в виду, что она
– Как вы пожелаете, мистер Билли. Если одна из нас покажется вам привлекательной, мы способны оказать вам любые услуги.
– Правда?
– Конечно.
– Что ж, хорошо. Давайте так и сделаем. Одна из вас принесет мне завтрак, а другая пусть залезает ко мне.
Одна из Горничных-1 принялась стягивать свое розовое платьице, в то время как другая отправилась за едой. Билли улыбнулся в спину уходящей девушке:
– Ты тоже можешь присоединиться к нам, когда закончишь!
37.
Они были слиты, сплетены воедино, их тела яростно сталкивались друг с другом. Судорожные вздохи смешивались со стонами, их возбуждение вздымалось все выше и выше. Рив застонал, почувствовав приближение оргазма. А.А. Катто открыла глаза, и ее рука скользнула к кольцу. Рив вскрикнул: из воротника вырвались злые острые молнии, пронзившие его нервную систему. Его позвоночник выгнулся дугой, тело сотрясли неконтролируемые спазмы. А.А. Катто погрузила ногти в кожу его спины и откинулась назад с удовлетворенной улыбкой. Рив вздрогнул и потерял сознание.
38.
Она/Они плыла над плоской поверхностью, разделявшей обиталища смертных. Ее/Их энергия была истощена, и Она/Они двигалась очень медленно, но теперь, когда Она/Они была совсем рядом со стазис-источником, все должно было прийти в норму.
Смертные толпами высыпали из своих примитивных строений, глазея на странное существо, плывшее вдоль их главной улицы. Она/Они всегда находила детское любопытство смертных беспокоящим, но в сложившихся обстоятельствах его было не избежать. Стазис-источник был слишком важен для той задачи, которую Она/Они должна была осуществить.
Ею/Ими овладело чувство облегчения, когда Она/Они достигла абсолютного центра стазис-поля. Две стоящие бережно положили свою поврежденную третью в нескольких дюймах над пыльной поверхностью улицы. Неподвижная фигура покоилась в воздухе, поддерживаемая слабым голубым сиянием. Оставшиеся две выпрямились, и одна из них медленно подняла энергетический жезл.
Вокруг троичной фигуры собралась толпа смертных, но они оставались на безопасном расстоянии. Их крики и болтовня притихли, когда три фигуры окутались тускло-красным сиянием. Затем сияние стало более интенсивным и начало менять цвета вдоль по спектру, от красного к оранжевому и к желтому, и люди отступили на несколько шагов. Свет становился все ярче, вот он стал зеленым, голубым, и наконец – пронзительно-фиолетовым, почти полностью скрыв фигуры от взглядов толпы.
Небо над городком то вспыхивало, то гасло: Она/Они выкачивала из генератора неисчислимое количество энергии. Молнии сверкали в серых холмах поодаль, громовые удары сотрясали здания. В одном из окон треснуло и вылетело стекло, а дерево за последним домом вздрогнуло
Внезапно весь город залила ослепительная белая вспышка. Те из смертных, кто смотрел в ту сторону, отвернулись, временно ослепнув. Свет, окутывавший Ее/Их, вновь медленно угас до тускло-красного свечения. Напряжение генератора опустилось до нормального уровня, и небо вновь приобрело свой обычный цвет и яркость. Неподвижная фигура, лежавшая на земле, медленно поднялась и присоединилась к двум другим. Она/Они вновь была целой. Троичная форма слегка приподнялась над землей и поплыла туда, откуда появилась. К концу улицы Она/Они начала набирать скорость. Теперь Она/Они желала лишь убраться подальше от любопытной невежественной толпы. Ее/Их испытания и страдания окончились, и остался лишь непрекращающийся поиск места неуязвимости. Уединенного места, которое Она/Они могла бы сделать стабильным и обезопасить от посягательств разрушителей. Там Она/Они смогла бы восстановить свою мощь, размышлять, учиться и готовиться к последней кампании. Будут и другие битвы, будут новые перемены, но все Ее/Их построения всегда приводили к неотвратимости последнего столкновения, которое могло разрешиться лишь одним из двух возможных способов. Либо Ее/Их форма будет разрушена и станет частью хаоса, либо Она/Они установит порядок на каждом уровне структуры реальности.
Несколько мгновений Она/Они размышляла, какова будет судьба смертных, когда это время наступит; затем, отбросив эту мысль как вряд ли существенную, Она/Они поднялась ввысь над серыми холмами и исчезла в бесформенном, клубящемся ничто.
Толпа на главной улице медленно рассасывалась. Старый Эли пошел осматривать ущерб, причиненный окнам его лавки. Джед Макартур поскреб в затылке и посмотрел на своего кузена Кэла.
– Видал?
– Да уж. И прямо на главной улице Уютной Щели!
– Хоть бы разрешения попросила.
Кузен Кэл подозрительно огляделся вокруг.
– Это все из-за тех двоих, которые ушли из города, чтобы шляться невесть где. Я всегда говорил: делать то, что они сделали, значит искушать судьбу. Если все будут бродить где им вздумается, немудрено, если начнут происходить всякие диковинные штуки.
Джед Макартур сплюнул в пыль.
– Просто не знаю, куда все катится?
39.
Билли с трудом мог поверить, что это правда. Две девушки, лежавшие сейчас с обеих сторон от него в огромной роскошной кровати, с трудом увязывались с ужасами ареста и допроса. Розовые платьица девушек валялись на полу комнаты. Они вели себя так, словно были полностью лишены характера. Все их существование, казалось, было направлено на удовлетворение его малейших желаний. Помимо этого для них не существовало ничего. От этого Билли чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Они больше походили на запрограммированные машины, чем на живых людей.