Ковчег спасения
Шрифт:
– Наверное, в половину гигаватта, – предположил Клавэйн. – А это что? – Он ткнул пальцем в очерченное красным, но не названное девушкой оружие.
– А, это ерунда, игрушка. Пушка Гатлинга.
– Игрушка, говорите? Не спешите сбрасывать пушку Гатлинга со счетов, она может очень пригодиться.
– Их выхлопы поменяли направление, – заметил Ксавьер. – Судя по доплеровскому эффекту, баньши тормозят.
– Мы их напугали? – спросил Клавэйн.
– Похоже, нет – это у них стандартная тактика.
– Мать их растак! – буркнула Антуанетта.
– Не делайте ничего, пока они не
– Напомню об этом, когда нам перережут глотки, – пообещала Антуанетта.
– Они так делают? – удивился Клавэйн.
– Это самая гуманная из их привычек. Прочие гораздо неприятней.
Следующие двенадцать минут были самыми напряженными в жизни Клавэйна. Он понимал, как чувствуют себя хозяева судна, разделял их желание открыть пальбу изо всех стволов, но сейчас это было бы самоубийством. Пучковое оружие – слишком маломощное для надежного поражения, стреляющее пулями или снарядами – слишком медленное, эффективное лишь на малом расстоянии. Стреляя издали, поразишь в лучшем случае одного врага. Странно, почему они не вняли предупреждению? Антуанетта не раз продемонстрировала, что добыть груз «Буревестника» будет очень непростой задачей. Куда логичней отказаться и поискать мишень полегче, не такую проворную и вооруженную слабее. Но если верить Антуанетте, для баньши уже до крайности необычно заходить так далеко в военную зону.
Когда осталась сотня километров, баньши разделились – один зашел с другого борта и продолжил сближение. Клавэйн рассмотрел увеличенное изображение ближайшего корабля. Оно было расплывчатым – на «Буревестнике» стояла оптика не военного качества, – но показывало достаточно, чтобы исчезли все сомнения. Корабль баньши, угольно-черный, усаженный гарпунными пушками, пилонами с оружием, был раньше гражданским, чуть меньше «Буревестника», и состоял из двух частей, передней и задней, соединенных тонкой перемычкой. Зигзагообразные неоновые узоры на корпусе напоминали акульи зубы и оскаленные черепа.
– Откуда они появляются? – спросил Клавэйн.
– Из Ржавого Пояса, из окрестностей Йеллоустона. Откуда именно, никто не знает.
– И власти их терпят?
– Ни хрена власти не могут, ни Феррисвильская конвенция, ни демархисты. Поэтому при виде баньши все просто кладут в штаны, – ответил Ксавьер. – Если ваша братия все-таки возьмет верх, ох и намучаетесь вы с пиратами.
– К счастью, это уже не моя проблема.
Оба пиратских корабля подобрались ближе, взяли «Буревестник» в тесные клещи. Изображение с видеокамер стало резче, позволило оценить сильные и слабые стороны врага, предположить, чем он вооружен. В разуме Клавэйна прокручивались десятки возможных сценариев боя. Когда осталось шестьдесят километров, сочленитель кивнул и заговорил спокойно, уверенно:
– Пожалуйста, выслушайте меня. На этой дистанции есть шанс причинить им серьезные повреждения, но только в том случае, если вы в точности последуете моим инструкциям.
– Да не слушай ты его, – буркнул Ксавьер.
Клавэйн облизнул губы:
– Можете не слушать, но в таком случае вы умрете. Антуанетта, вам нужно запрограммировать пушки. Пока никаких
Девушка взглянула на него и кивнула, положив пальцы на клавиатуру:
– Говорите, что программировать.
– Выстрел с правого борта двухсекундным импульсом эксимерного лазера как можно ближе к середине корпуса. Там кластер датчиков и сенсоров, нам лучше вывести его из строя. Одновременно с левого борта дадим очередь из твердотельного ускорителя – частота мегагерц, длительность – сто миллисекунд. Это их не убьет, но наверняка разнесет ракетную установку и, надеюсь, покалечит гарпунные пушки. В любом случае мы спровоцируем их на реакцию, и это хорошо.
– В самом деле? – хмыкнула девушка, лихорадочно вводя данные.
– Да. Заметили, под каким углом идет корабль баньши? Их главный калибр очень уязвим. Они изготовились к стрельбе, но не подвергнут свое основное оружие опасности, пока не будут уверены в гарантированном поражении цели. К тому же баньши решат, что мы ударили нашим главным калибром.
– А это вовсе будет не он! – азартно заключила Антуанетта.
– Вот именно! И тогда мы угостим обоих из пушки Брейтенбаха.
– А одноразовый гразер?
– Он эффективен на средних дистанциях. Это наш козырь, прибережем его на самый крайний случай.
– А пушка Гатлинга?
– Это десерт.
– Клавэйн, надеюсь, вы не вешаете нам лапшу на уши! – взяла суровый тон Антуанетта.
Он ухмыльнулся:
– Я тоже на это надеюсь. Совершенно искренне.
Корабли баньши приближались. Теперь сквозь окна хорошо различались рубки: черные пятна, выбрасывающие иногда струйку белого или синего пламени – выхлоп корректирующего двигателя. Пятнышки увеличивались, обозначились контуры кораблей. Затем Клавэйн различил и неоновые узоры на корпусах. Они включились только на финальной стадии гонки. Когда уже началось торможение при заходе на абордаж, не было нужды сохранять маскировку. Узоры, очевидно, призваны были сеять ужас и вызывать панику, как «Веселый Роджер» в давнюю эпоху парусников на Земле.
– Клавэйн?
– Через сорок пять секунд, и ни секундой раньше. Согласны?
– Да. Но я боюсь.
– Это естественно. Но бояться не стоит. Вы не умрете.
И тогда он вдруг ощутил: судно вздрогнуло снова, почти так же, как при выстреле снарядом со вспененным водородом. Но теперь оно дрожало дольше.
– Что случилось? – резко спросил Клавэйн.
Антуанетта нахмурилась:
– Я не стреляла…
– Ксавьер?! – рявкнул Клавэйн.
– Э, приятель, это не я! Должно быть…
– Зверь?! – закричала Антуанетта.
– Прошу прощения, юная леди, но я взял на себя смелость…
Клавэйн понял, что корабельная субличность приняла самостоятельное решение выстрелить из мегагерцевой пушки в сторону корабля по левому борту, как и намеревался Клавэйн, – но слишком рано.
«Буревестник» тряхнуло. На главной панели управления засветились красным целые блоки. Завыла сирена. Клавэйн ощутил сквозняк, и тут же загрохотали одна за другой, захлопываясь, герметичные двери.