Ковчег завета
Шрифт:
— Я уже спрашивал, почему был разрушен иудейский храм, но вы так и не ответили…
— Вообще-то говоря, мы полагаем, что между членами еврейской общины и проживавшими на острове египтянами возникла какая-то проблема. Понимаете, здесь находился и египетский храм…
— На том же месте?
— Нет. Иудейский храм был построен рядом. Египетский храм находился вон там. — Фон Пилгрим показал рукой на кучи камней. — Где были найдены кое-какие развалины. Он был посвящен богу Хнуму. Это был бог с головой барана. Все его изображения показывают его с головой барана. Из этого мы выводим заключение, что между иудейскими и египетскими священниками возникли серьезные
— А что за трения?
— Ну, это же очевидно. Известно, что евреи здесь практиковали жертвоприношения и почти наверняка приносили в жертву баранов. Это, наверное, не приводило в восторг священников Хнума. В какой-то момент, полагаем мы, они обрушились на евреев и, вероятно, поубивали их или, быть может, изгнали с острова, а затем и разрушили их храм.
— И вы говорите, что это случилось в 410 году до н. э.?
— Да, верно. О деталях же вам необходимо расспросить Ахима Крекелера.
НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО?
Я вернулся, как предложил фон Пилгрим, на следующий вечер. До этого я провел бессонную ночь и беспокойное утро, размышляя над всем тем, что узнал, выстраивая логику событий и стараясь прийти к неким предварительным выводам.
В результате еще до встречи с Крекелером я уже решил для себя, что иудейским храм на Элефантине мог в самом деле оказаться недостающим звеном в цепи ключей, которые я собрал за предшествующие два года. Если я прав и группа левитов действительно покинула Иерусалим с ковчегом завета-во время царствования Манассии, тогда они вряд ли могли избрать более безопасное место. Здесь они находились вне досягаемости злобствующего иудейского царя, который внес идола в святая святых. Больше того, поскольку я установил связь между церемонией с ковчегом и праздником Апета, проводящемся ежегодно в Луксоре всего лишь в двухстах километрах к северу (см. главу 12), мне показалось, что этот остров в Верхнем Египте беглые священники могли посчитать весьма подходящим местом: окруженные со всех сторон священными водами Нила, не чувствовали ли они, что вернулись к своим корням?
Но это были всего лишь рассуждения. Определенно же можно было сказать только то, что иудейский храм был-таки построен здесь приблизительно в то время, когда нужно было найти пристанище для ковчега после его выноса из святая святых в Иерусалиме. Также известно, что этот же храм был разрушен в том же веке, когда — судя по преданиям Тана Киркос — ковчег был доставлен в Эфиопию. Все это давало в итоге ряд событий, наводящих на размышления. Меня не особенно волновал тот факт, что разрушение храма на Элефантине в 410 году до н. э. произошло на шестьдесят лет позже той даты, которую я высчитал для прибытия ковчега на Тана Киркос (470 г. до н. э.). За огромный период, отделяющий V век до н. э. от двадцатого столетия н. э., устные эфиопские предания, на которых я основывал свои расчеты, вполне могли, казалось мне, ошибиться лет на шестьдесят.
Вот почему в дом Немецкого археологического института я прибыл с оптимизмом, предвкушая встречу с Ахимом Крекелером. Крепкий и дружелюбный мужчина лет тридцати пяти, говоривший на приличном английском, разглядывал фрагменты древнего папируса, с которыми, как он объяснил, следует обращаться с величайшей осторожностью, поскольку они страшно хрупки.
— И из таких вот папирусов вы получили доказательства существования иудейского храма?
— Да. И его разрушения. После 410 года до н. э. в Иерусалим было послано несколько
— Но ведь храм так и не был восстановлен, не так ли?
— Нет, конечно. Вся переписка внезапно прекратилась около 400 года до н. э. Еврейское население, похоже, оставило Элефантин.
— Вам известно, что с ними случилось?
— Нет. Не совсем. Но совершенно очевидно, что у них были большие неприятности с египтянами. Вероятно, их вынудили бежать отсюда.
— И вы не знаете, куда они отправились?
— На этот счет не было найдено никакой информации.
Я коротко поведал Крекелеру о своем поиске ковчега завета и о своем ощущении, что он мог быть доставлен в Эфиопию через Элефантин, и спросил, есть ли, по его мнению, хоть какой-нибудь шанс, что священная реликвия побывала на острове.
— Разумеется, это возможно. Возможно все что угодно. Но я-то всегда полагал, что ковчег был разрушен в то время, когда вавилоняне сожгли храм в Иерусалиме.
— Такова общепринятая теория. Я же почти уверен в том, что его вывезли из Иерусалима гораздо раньше — еще в седьмом веке до н. э., во время царствования Манассии. Поэтому я надеюсь, что вы сможете указать точную дату строительства храма на Элефантйне.
— Боюсь, что точно не скажу. Мнения здесь расходятся. Но я лично вполне могу согласиться с тем, что он мог быть построен где-то в седьмом веке до н. э. Это мнение разделяют и другие ученые.
— А вы имеете хоть какое-то представление о том, как выглядел храм? Я знаю, что вы не обнаружили никаких материальных изделий, а нет ли каких-либо указаний в папирусах?
— Немного. Не было пока найдено священных писаний. Но мы нашли немало описательных сведений о внешнем виде храма. Из них можно заключить, что у храма были каменные столбы, пять входов тоже из камня и крыша из кедра.
— В нем была святая святых?
— Предположительно, да. Это было внушительное здание, настоящий храм. Но нет достаточных данных для того, чтобы говорить о наличии святая святых.
Мы говорили еще около часа. В конце концов Крекелер объявил, что у него мало времени и масса дел, которые нужно переделать до возвращения на следующий день в Каир.
— Могу одолжить вам две лучшие научные публикации по Элефантину, — предложил он, — если пообещаете вернуть мне их завтра. В них рассказывается об основных находках, сделанных здесь учеными разных стран с начала века.
В гостиницу я вернулся с двумя увесистыми томами. Они стоили бессонной ночи, которую я провел над ними.
КОВЧЕГ НА ЭЛЕФАНТИНЕ
Вот что я узнал об иудейском храме на Элефантине — те ключевые факты, имеющие отношение к моему поиску, которые я записал в своем блокноте.
1. Храм, как и говорил Крекелер, должен был иметь внушительные размеры. Довольно много информации о его внешнем виде сохранилось на папирусах, и археологи пришли к выводу, что храм имел девяносто футов в длину и тридцать в ширину, или — в древних единицах измерения — соответственно шестьдесят и двадцать локтей. Любопытно, что Библия указывает те же размеры для храма Соломона в Иерусалиме 362 .
362
3 Цар. 6:2: «длиною был в шестьдесят локтей, шириною в двадцать…»