Ковчег завета
Шрифт:
Я был полон решимости не упустить, такого шанса: загадка того, как вообще они стали иудеями — туземными, черными евреями — в сердце Эфиопии, была тесно связана с загадкой ковчега завета; решив одну, я смогу решить и другую.
Фалаша, не были единственной этнической группой в районе Гондэра, вызывавшей мой интерес. За неделю изысканий перед самым отлетом из Англии я наткнулся на интригующее упоминание другого народа — так называемых «кемантов», описанных в единственном посвященном в им антропологическом труде как «иудеоязычники». Опубликованная в 1969 году американским ученым Фредериком Гэмстом, эта малоизвестная монография среди прочего утверждает:
«Среди
До сих пор мне совершенно ничего не было известно о кемантах, и поэтому меня заинтриговало предположение Гэмста о том, что их религии свойственны древнееврейские элементы, поскольку может пролить свет на древний характер иудейского влияния в Эфиопии, а также на его распространенность.
ЕДИНЫЙ БОГ И ДЕРЕВО-ФЕТИШ
В своем труде Гэмст упоминает, что подружился с религиозным лидером, который в 60-е годы очень помог ему в сборе на местах фактического материала. Этого преподобного, как я знал, звали Мулуна Марша, и он имел сан «уамбар» (что на языке кемантов означает «первосвященник»). У меня было немного времени, и я считал, что лучше всего будет разыскать этого деятеля (которого Гэмст называл «неистощимым источником информации») и расспросить о религиозных верованиях его народа. Правда, я не был уверен, что он еще жив по прошествии стольких лет и что я вообще смогу найти хоть одного кеманта, еще придерживающегося традиционной иудеоязыческой веры (их и во время посещения страны Гэмстом было менее пятисот).
Прибыв в Гондэр в среду 17 января, я поделился своей тревогой со встретившими меня в аэропорту чиновниками, которые сообщили, что осталось совсем немного кемантов, преимущественно стариков, все еще исповедующих древнюю религию. Тут же были «заброшены удочки», по радио были переданы указания партийным руководителям в отдельных уголках, и уже в четверг 18-го меня порадовали известием, что уамбар еще жив. До его родной деревни нельзя было, похоже, добраться по суше, но уже предпринята была попытка убедить его прибыть на промежуточный пункт — Айкел, примерно в двух часах пути на машине к западу от Гондэра. Поездка обещала быть неопасной: в недавних боях мятежники были отброшены, и западный район, куда нам предстояло поехать, считался безопасным в дневное время.
Остаток четверга и всю пятницу все мое внимание было поглощено Тимкатом, который я описываю ниже в этой главе. Ранним же вечером в субботу 20 января я наконец смог выехать в Айкел на «тойоте-лендкруизере», предоставленном мне партией вместе с водителем. Кроме того, меня сопровождали молодой и восторженный офицер Легессе Деста, выступавший в роли переводчика. И два суровых солдата с автоматами Калашникова.
Пока мы тряслись по ухабистой грунтовой дороге через раскаленные поля и золотисто-коричневые холмы, я изучал карту Африканского рога, которую теперь постоянно возил с собой. Я с интересом отметил, что наш пункт назначения находился недалеко от истоков реки Атбара, берущей начало-примерно в пятидесяти милях к северо-западу от озера Тана и текущей в Судан, где она в конце концов сливается с Тэкэзе перед впадением в Нил чуть выше Пятого порога.
Поскольку Тэкэзе протекает так близко от Тана Киркос и конкретно указывается в «Кебра Нагаст», эта река все еще представлялась мне наиболее достойным кандидатом на маршрут доставки ковчега. Из карты становится ясно, однако,
«Реки служат путями по пустыням. В случае Эфиопии все эти «дороги» — будь то Тэкэзе, Атбара или Голубой Нил — ведут на поверку к озеру Тана. Фалаша (и родственные им «иудеоязычные» кеманты) всегда проживали именно в этом районе и являются коренными эфиопами. Поскольку иудаизм (или «евреизм», как предпочитает называть его Гэмст) является привнесенным элементом их культуры, логично заключить, что он должен был быть завезен по этим рекам».
В Айкеле нас встретила группа местных партийных деятелей, сообщивших, что уамбар Мулуна Марша уже прибыл и поджидает нас. Нас подвезли к большой круглой хижине с крышей в форме улья и провели внутрь, в полутемную прохладу. Тонкие солнечные лучи проникали сквозь отверстия в мазанке, и в них струились подвешенные в воздухе пылинки. От только что подметенного земляного пола поднимался запах мергеля, смешанный с легким ароматом сандалового дерева.
Уамбар, как я и ожидал, оказался престарелым человеком. Он явно приоделся по такому случаю, ибо на нем были белый тюрбан и белые обрядовые одежды с тонким черным плащом. Сидевший до того на одном из расставленных в хижине стульев, он изящно поднялся при нашем появлении и после необходимых представлений тепло пожал, мне руку.
Воспользовавшись услугами переводчика, он тут же спросил:
— Вы работаете с мистером Гэмстом?
Я вынужден был ответить отрицательно.
— Но я читал книгу, — добавил я, — которую он написал о вашем народе. Поэтому я здесь. Меня очень интересует ваша религия.
Уамбар улыбнулся чуть печально, и я обратил внимание на одинокий, ошеломляюще длинный зуб, свисавший с левой стороны верхней челюсти и торчавший подобно бивню над нижней губой.
— Наша религия, — проговорил он, — дело прошлого. Почти никто сегодня не исповедует ее. Кеманты стали христианами.
— Но вы сами ведь не христианин?..
— Нет. Я уамбар. Я следую старым верованиям.
— Но есть же и другие?
— Их немного. — Снова та же улыбка. Потом он добавил лукаво и несколько парадоксально: — Даже те, кто называют себя христианами, не забыли своих старых верований. Все еще ухаживают за священными рощами… Все еще делаются жертвоприношения-. — Пауза на раздумье. Покачивание седой головы, вздох. — Но все меняется… Всегда происходят перемены…
— Вы сказали «священные рощи». Что вы имеете в виду?
— Мы отправляем наши обряды, как положено, на открытом воздухе. И предпочитаем молиться среди деревьев. Для этой цели у нас есть особые рощи, которые мы называем «дэгэна».
Я задал еще несколько вопросов по той же теме и установил, что на самом деле существуют два вида рощ.
Одни — собственно дэгэна — используются для ежегодных церемоний. Изначально они были посажены в далеком прошлом, когда места их точного расположения привиделись в снах основателю религии кемантов. В дополнение имелись и значительно меньшие святые места — так называемые коле, часто состоящие из одного-едимственного дерева, в котором, как считается, обитает особенно мощный дух. Эти коле обычно располагаются на высоких местах. Кстати, на окраине Айкела есть одно коле, которое я могу при желании посмотреть.