Ковчег
Шрифт:
Однако всеобщее внимание в гробовой тишине, что висела по обе стороны частокола, оказалось приковано не к рядам зверозубых воинов, а к тому, что двигалось за ними.
Сначала вдали, у пограничной рощи, откуда как раз и прибежал в селение вестник, рассказавший о надвигающейся опасности, послышался неясный, скрежещущий звук, который становился все четче, явственнее, пока не начал обретать зловещую УЗНАВАЕМОСТЬ, по крайней мере, в ушах Рогмана.
Никто не видел, как смертельно побледнел блайтер. А если кто и заметил, то не осудил: мужчины на стенах сами были бледны, им предстояло грудью встретить зеленый вал, спасая свои семьи.
Но не отряды
Неузнаваемых для всех, кроме похолодевшего Рогмана.
Это были они… Создания Падших Богов, точно такие, как он видел в Городе этнамов. Единственное различие заключалось в том, что те действовали по своей воле, а эти двигались по принуждению: следом за каждым из монстров двигалась группа из пяти-шести двалгов — событие само по себе устрашающее и неслыханное. Вероятно, люди не подозревали, что у зверозубых наберется столько тварей, умеющих общаться с вещами Древних.
Отряды зеленокожих воинов остановились ввиду частокола. Двалги не спешили выступить вперед. Наоборот, они остались сзади лучников, а дроны в доспехах разделились на три группы, намереваясь прикрывать своих выродков от случайных стрел.
Казалось, судьба поселения предрешена. Люди не ведали, что за монстров привели с собой зверозубые, только Бриан, глядя на огромные трехпалые лапы с шарнирным сочленением, внутренне похолодел, так же как и Рогман. Он видел останки отряда дронов, подле которых были точно такие следы… Значит, двалги зеленокожих сумели приручить эти исчадия древних времен… и вот они шли на поселение потомков тех, кто, собственно, их создал, и заполошный вой дышащих на ладан движков и сочленений несся над притихшей землей траурной, погребальной мелодией…
Рогман резко обернулся, ища глазами Бриана, и в этот момент страшные, грохочущие и визжащие чудовища пересекли некую незримую границу.
Тот из трех монстров, что вырвался чуть вперед, внезапно остановился с зубовным скрежетом несмазанного, истершегося металла и присел, подавшись вперед на двух своих лапах.
Его вытянутое, яйцеобразное туловище, покоящееся меж согнутых конечностей, с нервным визгом повернулось в сторону плотно запертых ворот, и внезапно от его передней части, где четко просматривались вправленные в металл сегменты толстого стекла, ударил бледный свет.
Казалось, что он скользит над землей, расходясь веером, на вид совсем не горячий, какой-то жалкий, блеклый, но стоило ему коснуться ворот внешнего частокола — те словно сдуло с петель, а бревна по краям вдруг схватились языками жадного пламени, мгновенно превратившись в факелы…
У зверозубых, так же как у этнамов или у диких, имелся свой взгляд на происхождение видов.
Они называли себя лонгами.
Никто не спрашивал у зеленокожих воинов, почему те так ненавидят людей. Откуда шли корни этой вражды? Почему отряды зеленых, под предводительством дронов, с такой завидной регулярностью спускались с гор, нападая на человеческие поселения? Неужели продукция ремесел, которые бытовали на теплой равнине, была так притягательна для обитателей горных пещер? Ведь все остальное
Тогда почему?
Легенды гласили: когда-то, в незапамятные теперь времена, с небес спустился огненный змей. Из его пламени родились существа с шарами вместо голов. Они долго ходили по земле, пока не встретили первое зеленокожее племя, которое обитало высоко в горах, под холодным светом голубого солнца.
Существа, рожденные драконом, поселились неподалеку от мест обитания нескольких прайдов. Они так долго ходили следом, что со временем на них просто перестали обращать внимание. Поначалу, конечно, некоторые лонги, раздраженные такой навязчивостью, пытались выдворить незваных гостей с исконных мест своей охоты, но им не удавалось даже приблизиться к ним. Непонятная сила отшвыривала назад самых могучих вожаков прайдов.
Потом произошло страшное. Однажды, после особо удачной охоты, несколько многочисленных семей отдыхали, лениво развалившись на плоских скальных выступах около пещер. На странных существ, что время от времени появлялись тут, они уже давно перестали обращать внимание.
На этот раз существа приволокли с собой какие-то цилиндры. Они поставили их под ветром, и оттуда внезапно повалил туман. Он укутал сытых лонгов, заставил отяжелеть их веки, налиться свинцом гибкие тела, и они уснули.
Проснулись они в незнакомых горах.
Все так же высоко в небе светило голубое солнце, но Мир изменился, стал совершенно неузнаваем. Глаза еще можно было обмануть схожестью пейзажей, но тонкий нюх хищников — нет. Они очутились в ином месте, где все пропахло чужими флюидами.
Лонги поняли, кто повинен в страшных для них переменах. Они больше не подпускали к себе этих странных существ с шарами на голове. Тогда те опять пустили туман, и лонги вновь уснули. Очнувшись, они недосчитались нескольких самок.
А еще через некоторое время в горах, неподалеку от того места, где обитали истинные прайды, вдруг появились десятка два новых семей. Во главе каждой из них стоял вожак — дрон. Так появились другие, ненормальные лонги. Они не чурались шароголовых существ, наоборот, ластились к ним, особенно дроны — необычайно высокие, сильные, перенявшие у шароголовых привычку ходить на задних лапах. Новые прайды всегда были сыты. Они зимовали в теплых, уютных пещерах, научились разводить огонь и складывать звуки в слова.
Вожаки свирепых старых прайдов одряхлели, затем отошли в мир иной. Часть их потомства откочевала глубже в горы, не желая подчиняться шароголовым, а часть смешалась с новыми семьями. Так произошел окончательный раскол: те, кто ел с рук шароголовых существ, плодились и множились, а те, кто отверг огонь, пошел по пути гордости и свободного духа, растворились в горах.
Так продолжалось на протяжении многих поколений.
Потом внезапно наступил МРАК.
Земля зашаталась под ногами, рухнули скалы, из трещин брызнул огонь, небо почернело, и солнце исчезло с него. Лютый холод пришел в горы. Множество лонгов нашли свою смерть в те страшные дни. Те, кто остался жив, под предводительством дронов начали долгий и опасный спуск вниз, по сошедшим с ума скалам, которые источали бледный, неживой свет.