Ковчег

Ливадный Андрей Львович

Однако уцелевшие в катастрофе и реанимированные по его приказу системы наблюдения выдавали несколько иной прогноз.

— Мы пройдем с минимальными повреждениями, — доложила Кимпс, которая постоянно интерпретировала для Рогмана непонятные ему цифровые данные, то и дело появляющиеся на мониторах, расположенных в залах управления.

— Нет, — внезапно ответил ей Рогман. — Ковчег не должен пролететь мимо.

Его удивило секундное молчание Кимпс. За время их общения он привык, что та отвечает немедленно, какой

бы сложный ни был задан ей вопрос.

— Я не в состоянии осуществить посадку спускаемых модулей, — наконец ответила она.

— Я не говорю про модули. Они неисправны, и нет времени их грузить. Я говорю про Ковчег, Кимпс.

— Рогман, это безумие. Это катастрофа.

— А то, что происходит с нами сейчас, — это не катастрофа?! — ответил ей Рогман, еще больше утверждаясь в правильности интуитивно принятого им решения. — Ковчег в очередной раз выйдет из гравитационных тисков, но это уже будет мертвый Ковчег с трупами на борту!.. Ворота вылетели, мы теряем воздух!

— Рогман, мы ведь даже не прозондировали биосферу. Там есть вода и кислород. Я вижу жизнь, основанную на хлорофилле, но больше никаких данных в пользу того, что кто-то сумеет выжить внизу!

— У нас нет выбора, Кимпс. У нас нет в запасе еще шестидесяти лет! Нет даже дня! Почему же ты противишься мне?!

Произнеся это, он вдруг понял, что попал в точку.

Кимпс именно противилась ему, иной термин казался неприменим.

Почему?!

И вдруг он понял. Это было как вспышка, озарение!..

Его тело закончило цикл биологической реконструкции. Это произошло еще несколько дней назад, и с того самого момента, как Кимпс объявила, что в любую секунду может вернуть его назад, в здоровое, полное сил человеческое тело, ее отношение к Рогману изменилось, просто он не заметил этого!..

Она предчувствовала его уход. Кимпс отчаянно боялась вновь остаться одна. Она понимала, что управляющие системы Ковчега разрушены столь основательно и безнадежно, что этому кораблю в сегодняшнем виде недолго, совсем недолго оставалось дрейфовать в космосе.

Весь энергоресурс работающего реактора уходил на то, чтобы поддерживать жизнь. Она оказалась вне этих систем жизнеобеспечения — забытая программа, набор байт на компьютерном диске, она не была нужна никому, кроме Рогмана, да и тот с минуты на минуту вспомнит о собственном теле и уйдет, чтобы испытать судьбу, ринуться навстречу голубовато-белой планете в катастрофическом снижении и, если повезет, снова жить…

Ковчег умирал и больше не нуждался в ней.

* * *

Несколько минут Рогман молчал, вновь и вновь переваривая свои мрачные мысли.

Планета приближалась. Не так быстро, чтобы на принятие решения оставались секунды, но и не настолько медленно, чтобы можно было позволить себе размышлять часами.

Рогман ощущал, как вокруг него закипает

электронная жизнь. Отдельные терминалы гигантских пультов уже работали вовсю, производя непонятные ему вычисления.

Лишний повод понять свою ущербность…

Он не знал, что готовит Кимпс. Существовало два варианта развития событий: либо Ковчег следует своим прежним курсом и благополучно удаляется от планеты, уходя на новый виток шестидесятилетней орбиты, либо он немного меняет свой курс, чуть-чуть подается вниз и начинает с возрастающим ускорением падать на дно гравитационного колодца планеты.

Оба выхода являются катастрофой для населяющих Ковчег народов, но в первом случае космический холод и вакуум убьют всех без исключения, во втором же оставался шанс выжить для многих… Очень многих…

Рогман смотрел на медленно приближающийся пухлый бело-голубой шар планеты и перебирал в памяти случайные лица.

Их было много на его пути. По большей части они ненавидели его, презирали или боялись. И лишь немногие, единицы, сумели разглядеть в нем друга. Ушастый… Бриан… Гранд… Кимпс… а за их спинами — воющая на разные голоса злая толпа захлебнувшихся от страха народов.

Для Рогмана достаточно было этих четверых, двое из которых уже однажды отдавали ему все самое дорогое в жизни.

Он понял, что попал в ловушку. В какой-то миг его озарило. Он понял: падение на планету для Кимпс означает смерть. Она не может существовать вне Ковчега. Кусок обшивки с каким-нибудь оплавленным электронным блоком, валяющийся в джунглях незнакомой планеты, уже не будет Мнемонической Подсистемой. Она умрет вместе с этим циклопическим кораблем. Для нее пролететь мимо — значит остаться жить.

Для всех остальных — ровно наоборот.

И еще Рогман отчетливо осознал, что в центре этого узла противоречий застряло его живое, реплицированное тело. Кимпс просто сжалась от страха, ожидая, каким будет его следующий шаг. Пока он — электронный фантом, виртуальная личность на носителях Ковчега, они связаны сильнее, чем сиамские близнецы. Но стоит ему потребовать назад излеченную плоть, она останется одна и погибнет в пламени катастрофической посадки…

— Кимпс… — негромко произнес он.

Она откликнулась немедленно, без задержки.

— Да, Рогман?

— Покажись.

Серый туман преданно взметнулся вихрящимися клочьями, и из него вышла женская фигура. Сделав шаг, она застыла в полуметре от Рогмана, доверчиво глядя на него, но он видел: в каждой черточке ее лица застыл испуг. Ожидание приговора.

— Ты слышала, что говорил Бриан, когда я умирал на полу этого зала?

— Конечно…

— Что? Повтори!

— Он не говорил, Рогман, — ответила Кимпс, — он думал. Я слышала его мысли. Он молил, чтобы обитающие тут силы забрали его душу, тело, но только бы спасли тебя!