Ковыляя, кот идет
Шрифт:
Андрей. А занятия будут?
Женя. Какие занятия, бог с тобой! Пиво пойдём пить.
Где-то впереди уже поют песни.
И вот — вот они уже на стадионе.
Субботник начался.
Стадион оглашён гвалтом.
Получают лопаты. Метут на трибунах. Тащат разные вещи.
Андрей, Света, ещё ребята с лопатами.
— Идёмте со мной, — говорит им мужчина в кепке.
Они выходят с территории стадиона.
А рядом со стадионом — кладбище.
Ларек,
У ворот метёт толстая баба.
А рядом — студенты окапывают деревья возле стадиона. Оттуда доносится гвалт. Мужчина в кепке повернулся и ушёл. Мимо на улице звенят трамваи, мчатся троллейбусы и машины.
Ребята вкалывают.
Битник Женя включает транзистор и вешает на дерево.
Андрей. А где тут можно напиться, отцы?
Сергей. Чёрт его знает.
Света. А я тоже хочу пить.
Женя. На кладбище, по идее, можно.
Андрей. Вроде неудобно.
Сергей. Неудобно знаешь что?
Андрей. Знаю: спать на потолке.
Сергей. Да, и ещё кое-что.
Андрей(Свете) Пойдём, что ли, напьёмся?
Света. Пойдём.
Андрей прислонил лопату к дереву (но та соскользнула) и пошёл. Света пошла с ним. Ребята снова принялись за работу, кроме битника Жени, который стал возиться с транзистором.
Они медленно идут по кладбищу. Никого нет.
Потом они сворачивают с асфальта на тропинку и идут среди могил. Могилы. Разные. Почти все с оградками.
А есть просто холмик, и ни имени, ни числа.
Все звуки отключены.
Потом они пьют воду, став на колени, из-под крана.
Вовсю разлетаются брызги. Но шума воды не слышно.
Потом они сидят на скамейке, прислонясь спиной к ограде. Рядом памятник с фотографией.
Они молчат. Она склонила голову ему на плечо. Он взял её руку в свою. Как-то нелепо выглядят здесь их джинсы и кеды.
Он склоняет голову на длинные её волосы (они искрятся на солнце) и закрывает глаза…
Немного заслонённая её искрящимися волосами, смотрит с памятника строгая фотография ещё не старой женщины.
Долго смотрит…
«Наступит время, когда мёртвые услышат глас Сына Божия, и услышавши оживут» Иоанн 5.25
И вдруг включаются звуки, шум улицы, машин, звонки трамваев, Ведь кладбище расположено в центре города, рядом со стадионом.
Когда они вернулись, битник Женя снова возился с транзистором, Сергей и Валера играли на траве в карты. Вова пытался ходить на лопатах, как на ходулях, кое-кто просто валялся на траве.
Работу они кончили.
Только два дерева не
Песня Beatles «Birthday»
Четыре пары ног: мужские — женские — мужские — женские.
Они сидят на диване: Слава, Таня, Андрей и Света.
Вечеринка у битника Жени.
Пластинка, кружась, отражается в полированной крышке проигрывателя.
В другой комнате стол. Много бутылок разных, рюмки разного калибра. Посредине «закусь» — ваза с конфетами.
Сергей и Валера, пристроившись за журнальным столиком, играют в коробочку.
Вова с сигаретой ходит неприкаянно: — Отцы, скоро бухать будем?
Есть ещё разные люди, сидящие, стоящие, мигрирующие по комнатам, из которых следует выделить двоих друзей битника Жени — тоже битников, они стереотипны: прыщавы, длинноволосы, в белых босановах, потёртых джинсах и чешских вельветовых туфлях.
Они и Женя (они стоят, он сидит на подоконнике) беседуют у раскрытого окна:
— Эрик Клаптон — он, конечно, чувак…
— Но всё же до Джимми Хендрикса ему далеко…
— Я уже не говорю о Джоне Мэйеле…
— Да что твой Джон Мэйел? Лажа…
— Дурак ты. Сам ты лажа. У него обалденный альбом, Мельник за него шесть колов просит…
— Дурак твой Мельник…
Есть ещё там три девицы, явно не свои в студенческой компании.
Они ничьи, Женя пригласил их для танцев. Они сидят в уголке и рассматривают альбом репродукций Пикассо. Очень чувствуется, что они тут не свои.
«Герника».
— Отцы, кто расскажет новый анекдот?
— Я могу. Правда, он абстрактный.
— Опять про крокодилов?
— Нет, про Чапаева.
— Кто взял штопор? По-хорошему признавайтесь, а то всех расстреляю.
— Не труси на пол, пепельница для чего…
— Отцы, скоро бухать будем?
— 48, 50, 52! У меня партия.
— Надо коробок заменить. Коробок плохой.
— Коробок хороший. Подход надо знать.
— Не хочу я «Шипку». У меня у самого «Шипка». Я хочу что-нибудь с фильтром.
— Честно говоря, я часто не понимаю его картин, но чувствую — что-то есть…
— Это главное. А понимать вовсе не обязательно…
— Отцы, скоро будем бухать?
Они говорят, и не знают, что пластинка подходит к концу. Раз — и кончилась. И сразу же все замолчали, застыв, кто как был.
Кухня. Пустые бутылки. Очень много пустых бутылок. И рядом ставят ещё две из-под водки. Явно пьяный битник Женя пытается заварить кофе.
Надрывается музыка — «Back in USSR».