Кожаные капюшоны

Басов Николай Владленович

— Тогда в чём дело?

— Я думаю. Но чтобы думать лучше, мне нужно знать, что заставит цахоров сойти с дороги.

Вдруг Лотар понял, что шум, который он принимал за шорох песчинок, стал громче, ближе и явственней. Теперь в нём можно было различить крики людей и скрип повозок.

— Это караван! — воскликнул Сухмет, приложив ухо к земле. — И какой же он большой!

Но в звуках, принесённых ветром, Лотар разобрал звон и скрежет металла:

— Нет, это армия. Не самая большая, скорее, даже часть армии, но всё-таки значительная.

Сухмет

поднялся с земли и отряхнул халат от травинок.

— Вот тебе и ответ на вопрос, что может заставить цахоров сойти с дороги.

Лотар напряжённо посмотрел на северо-запад. Там уже отчётливо виднелось облако пыли. Потом повернулся на юг, откуда должны были двигаться Кожаные Капюшоны. И сказал:

— Они не сойдут. Как ни странно, они не сойдут, если я правильно понимаю то, что тут происходит.

— Посмотрим, — ответил Сухмет и накинул полог своей щадящей магии на Лотара, чтобы он мог сидеть рядом с ним на вершине, оставаясь невидимым.

Армия, — а это действительно была армия, и отлично вооружённая к тому же, — показалась из-за холма менее чем через час. И это зрелище заставило сердце Лотара дрогнуть.

Отличная выучка солдат сказывалась в том, как они держали строй, как блестели их доспехи, оружие и шлемы, как спокойно и уверенно вели себя офицеры на конях. Обоз на сорок — пятьдесят телег, которые тащились сзади, был оптимальным для такого числа людей: не слишком большим, чтобы не висеть жёрновом на шее, и достаточно вместительным, чтобы не голодать и сложить добычу в случае успеха.

— Душ семьсот, — определил на глазок Сухмет.

— Пятьсот пехотинцев и около сотни кавалеристов. Остальные слуги. Они не будут биться, только в крайнем случае.

— Слишком много слуг, тебе не кажется, господин?

— Это наёмники, — решил Лотар. — Обозники к таким липнут как мухи к меду, но в поход берут одного слугу на пять-шесть солдат. Для наёмников это обычное дело.

Сухмет кивнул. Во всём, что касалось армии и войны, он привык доверять Лотару.

— Их не слишком много.

— Нормальное количество. Через пустыню много не перетащишь — будут трудности с водой на стоянках, но и не слишком мало — хватит, чтобы напасть на город или богатый замок.

Внезапно Лотару показалось, что ветер, который налетал из пустыни и обдувал их, стих. И трава перестала посвистывать. И где-то очень далеко улёгся рёв какого-то хищника, может быть идущего за солдатами.

— Мне кажется, на этот раз у них вообще добычи не будет, — произнёс Сухмет.

Желтоголовый посмотрел на южную часть дороги. На ней появились четыре неторопливо шагающие фигуры. Хотя Лотар и ожидал их, ему понадобилось напрячь своё восприятие, чтобы увидеть их. Было в них что-то, отчего они оставались не очень заметными, хоть и трудно представить себе что-нибудь более чёткое, чем чёрные силуэты с островерхими капюшонами в ясный солнечный день.

Они двигались так, что даже колокольчик не звякнул в сознании Желтоголового.

— Быстро идут, — сказал Сухмет, — миль семь в час. А кажется, едва передвигают ноги.

Лотар

боялся слишком явно обращать к цахорам своё магическое внимание. Это было странно. “Всё дело в том, — решил он, — что они превосходят меня по всем статьям”.

— Даже если бы я был в лучшей форме, я бы не справился и с самым слабым из них, — прошептал он.

— Ну, не стоит себя так недооценивать, господин мой, — процедил Сухмет. Почему-то сейчас он мог говорить только сквозь зубы, как будто испытывал сильную боль.

Армия подошла к подножию холма, на котором сидели Лотар с Сухметом. Цахорам оставалось пройти до холма не более трёх сотен шагов, когда передовые всадники увидели их и остановились.

— Почему у этих, — Сухмет кивнул на колонну солдат, — нет охранения?

Лотар пожал плечами:

— По своей территории идут, имеют надёжные данные, что противника тут нет, а мелкие шайки им не страшны, или отсканировали территорию с помощью магов — мало ли почему?

Цахоры даже не сбились с шага, словно на мили перед ними расстилалась безлюдная пустыня.

Впереди колонны выскочил офицер. Он отъехал от первого ряда всадников на полсотни шагов, привстал в стременах и что-то закричал на местном гортанном наречии. Один из цахоров поднял руку, все Капюшоны тут же остановились. Тогда первый цахор заговорил. Это было скорее шипение, чем речь, но от его голоса по спине Лотара прошёл озноб, словно от струи ледяной воды.

Офицер оглянулся назад, на бойцов, деланно рассмеялся и что-то выкрикнул. Он хотел сказать что-то презрительное, может быть, даже оскорбить, но не успел. Идущий самым последним цахор вдруг скользнул вперёд, оказался рядом с всадником, прежде чем тот успел развернуть лошадь, и одним ударом невесть откуда появившегося в его руке меча разрубил офицера — Лотар не поверил своим глазам — поперёк туловища!

По рядам солдат прошёл ропот, потом офицеры вдоль всего строя принялись выкрикивать команды. Отряд из центра колонны пошёл налево, задний отряд — направо. Через три, максимум четыре минуты перед четырьмя Капюшонами стоял правильный фронт отлично обученной регулярной армии.

— Солидно готовятся, — заметил Сухмет одобрительно.

— Кто-то решил задействовать всех для разминки. Тогда один из цахоров — Лотар решил, что это Жмарун, — сказал во весь голос:

— У вас ещё есть возможность уйти. Мы не в обиде на всех за глупость одного…

Он тоже не успел договорить, как строй солдат качнулся и пошёл вперёд. А всадники, получив, вероятно, особый приказ, зашли сзади, чтобы добивать тех Капюшонов, кто попытается бежать.

Но цахоры не побежали. Они лишь скинули с плеч маленькие лёгкие сумочки.

Потом началось что-то невероятное. Сотня стрел взвилась в воздух, понеслась вперёд, но вдруг шумно, словно ударившись в металлический лист, осыпалась на землю. До цахоров не долетела ни одна. Стрелы, что были выпущены наиболее ретивыми лучниками вдогонку первому залпу, тоже свалились на песок, не приблизившись к цели даже на треть.