Кожедуб
Шрифт:
Сам И.Н. Кожедуб за успешное командование дивизией 2 июня 1951 года был награжден единственным «за Корею» и пятым по счету орденом Красного Знамени. После этого летчики его дивизии одерживали новые победы — в 80 процентах всех боев в небе Кореи они выходили победителями. В истинно «кожедубовском духе» — на малых высотах — в сентябре они нанесли серьезный удар по американской штурмовой авиации, заставив противника резко сократить число вылетов на штурмовку северокорейских и китайских войск, заслужив искреннюю благодарность весьма сдержанного в таких случаях великого китайца — Мао Цзэдуна.
Не повезло летчикам 324-й ИАД в материальном плане. Только 17 января 1951 года, как раз в день последнего результативного боя дивизии, была издана директива начальника Генерального штаба СА № 65/089
Последний результативный вылет 324-й истребительной авиационной дивизии совершил штурман 176-го гвардейского полка гвардии майор Субботин 17 января 1952 года. В большом маневренном воздушном бою на высоте 12 000 метров в период с 9.12 до 9.27, по докладам экипажей и данным фотоконтроля, им был сбит 1 Ф-86 «Сейбр». Это была девятая официальная победа Героя Советского Союза С.П. Субботина и последняя, 216-я победа 324-й истребительной авиадивизии.
30 января 1952 года летчики 324-й авиадивизии совершили последние боевые вылеты в небе Кореи: майор Дудниченко и подполковник Митусов из 196-го ИАП стартовали в 15.17 во главе восьмерки и шестерки истребителей МиГ-15 «бис» на перехват восьмерки вражеских истребителей — «противник воздушного боя не принял и ушел в сторону моря».
За время работы в Китае Кожедуб, как и большинство офицеров его дивизии, очень устал. Устал прежде всего морально, что было связано как с внутренней ответственностью за жизнь людей, ход боевых действий, так и с почти ежедневными докладами военному руководству об их ходе. А звонили Ивану Никитовичу или «вызывали на ковер» не только непосредственные начальники — Белов, Лобов и Красовский, но и главком ВВС П.Ф. Жигарев, Военный министр А.М. Василевский, начальник Генерального штаба С.М. Штеменко, командующий авиацией ПВО генерал-лейтенант авиации Е.Я. Савицкий, командующий ВВС МВО В.И. Сталин, некоторые другие генералы и маршалы. Если с Жигаревым и Василевским у Кожедуба давно сложились доверительные отношения, то требовательного Штеменко, хитрого Савицкого, неуравновешенного Василия Иосифовича он просто побаивался.
Заметим, что в должность командира дивизии Кожедуб вступил, едва окончив академию, не имея никакого опыта руководства соединением. А уже через год с небольшим после окончания им Академии ВВС его 324-я истребительная авиадивизия приняла участие в тяжелых воздушных сражениях с превосходящими силами противника, вооруженными в основном реактивными самолетами. Вот уж действительно — с корабля да на бал.
Как командир дивизии, он был обязан вникать в десятки и сотни вопросов: от снабжения самолетов запчастями, боезапасом, керосином, маслами и кислородом до дисциплинарных проступков, заниматься которыми очень не любил. Но зато с огромным удовольствием, порой ночи напролет, он был готов вести разборы полетов, планировать боевые вылеты и ведение воздушных боев, анализировать и совершенствовать придуманные и подсмотренные тактические приемы.
Много времени, особенно после захвата противником упавшего в воду МиГ-15, занимала работа с контрразведчиками. Зная, что его командный пункт прослушивается американцами, Кожедуб не только сменил и усовершенствовал кодовые команды, но несколько раз выходил в эфир с дезинформацией, подавая команды летчикам, находившимся совсем в другом месте или вовсе не взлетевшим из-за нелетной погоды. Порой это заставляло американцев менять режимы полетов, перенацеливать, а то и возвращать свои самолеты. «Пример бдительности» подавали китайцы: в километре-полутора от аэродрома они регулярно расстреливали захваченных шпионов, диверсантов и лиц, казавшихся им таковыми. Это, конечно, не лучшим образом влияло на психику советских воинов.
При всем этом главной его обязанностью оставалось руководство воздушными боями, тесное взаимодействие с радиотехнической службой (недаром на вспомогательный пункт управления в Северную Корею он «выдвинул» фронтового друга, начальника ВСС дивизии полковника Д.С. Титаренко), связь и взаимопонимание с соседней дивизией и командованием.
Недосыпание
Н.В. Петухов, замполит Ивана Никитовича в Корее, вспоминал, что если первые два-три месяца после приезда в Аньдун Кожедуб еще упражнялся со своей гирей, то потом он ее забросил.
В декабре настроение и самочувствие командира и офицеров штаба 324-й авиадивизии заметно улучшилось — от Красовского пришел приказ: быть готовыми к передаче техники сменной дивизии, а летному составу — к отбытию в Союз. Накануне убытия Иван Никитович с некоторыми своими офицерами удивили сменщика — командира 16-го авиаполка, однокашника и старого приятеля Кожедуба по академии, Героя Советского Союза полковника Н.Ф. Кузнецова, в будущем начальника Центра подготовки космонавтов, своей предельной раскрепощенностью и явным презрением к американской авиации.
30 января 1952 года 65 МиГ-15 «бис» 324-й истребительной авиадивизии были сданы 16-му истребительному авиаполку 148-й гвардейской ИАД, и через несколько дней летчики «кожедубовской» дивизии отбыли в Союз. Они вели боевую работу в небе Северной Кореи и Китая в течение 305 календарных (234 летных) дней, со 2 апреля 1951 года по 30 января 1952 года. 1 февраля 1952 года И.Н. Кожедуб вместе с Н.В. Петуховым, Д.С. Титаренко, В.С. Чупрыниным, И.С. Малеванным и некоторыми другими офицерами штаба дивизии вылетел из Мукдена (сегодня — Шэньян) в Москву на транспортном самолете Ил-12.
4 февраля 1952 года полковник И. Кожедуб, явившись в штаб ВВС МВО, доложил о возвращении из правительственной командировки.
Неоконченная война: битва за результат
Весна 1952 года, наступившая, когда вслед за «кожедубовской» 324-й дивизией убыла из Кореи и 303-я «куманичкинская», а ранее — «лобовская» НАД, знаменовала окончание самого удачного этапа боевой работы советских ВВС в Корее. Позднее в бои вводились дивизии ПВО, чьи летчики, хорошо обученные полетам в сложных метеоусловиях, не имели достаточных навыков для ведения маневренного воздушного боя. Полное игнорирование преемственности в боевой работе, когда дивизии сменялись сразу и целиком, также приводило к новым потерям.
Официальные итоги боевой работы пяти полков обеих дивизий были предельно снивелированы специальной комиссией, направленной в Маньчжурию 21 апреля 1952 года (вернулась в Москву 19 мая). На счет 196-го ИАП (324-я НАД) было записано 109 побед, 17-го ИАП (303-я ИАД) — 108, 176-го гвардейского ИАП (324-я ИАД) — 107, 523-го ИАП (323-я ИАД) — 105-го и 18-го гвардейского ИАП (303-я ИАД) — 96 побед. Комиссию возглавлял заместитель главкома ВВС Советской армии генерал-лейтенант авиации Ф.А. Агальцов (впоследствии, с 1962 года, маршал авиации), членами комиссии были командующий истребительной авиацией ПВО страны генерал-лейтенант авиации Е.Я. Савицкий и командующий зенитной артиллерией войск ПВО генерал-лейтенант артиллерии А.Ф. Горохов. Комиссия, кроме того, сделала вывод, что «боевые действия 64-го авиакорпуса организованы и ведутся неудовлетворительно». В докладе комиссии, в частности, отмечалось, что американская авиация умело использует свое превосходство в воздухе, блокируя аэродромы базирования советской авиации. Комиссия указала командованию также на необходимость более строгого и объективного контроля учета побед. Возможно, выводы комиссии были правильными, но вот рекомендации оказались явно сомнительными. В боях 1951—1953 годов соотношение побед и потерь, по советским данным, было в пользу советской авиации, но коэффициент этот ежегодно и значительно изменялся в пользу американцев — от 7,9 сбитого самолета противника на один потерянный свой истребитель в 1951 году до 2,2 — в 1952-м, до 1,9 — в 1953 году [56] .
56
Попов И.М., Лаврёнов С. Я., Богданов В.И. Корея в огне войны. М.; Жуковский: Кучково поле, 2005. С. 354—366.