Кожное лекарство
Шрифт:
Улик было мало — упавшая корзинка с яблоками здесь, клочок одежды там.
Главный шериф Болтон провёл, по его мнению, тщательное и исчерпывающее расследование, но ничего не нашёл. Если, конечно, не считать сказок о ведьмах и перешёптываний о тёмных силах…
И Болтон, будучи человеком практичным во всех отношениях, не считал подобные слухи заслуживающими внимания.
* * *
В течение следующих трёх недель ничего не происходило; а затем, в первую неделю октября, в
Болтон произвёл ряд арестов — больше для того, чтобы успокоить разбушевавшихся жителей и развеять дикие подозрения, ведь все они позже были отпущены из-за отсутствия доказательств.
Как бы то ни было, к октябрю число похищенных детей достигло восьми.
Почти никто уже не верил предположениям о том, что это дело рук индейцев или банды разбойников.
С кафедр трех церквей Проктона священники со страстью убеждали жителей, что происходящее в деревне — не просто человеческое зло, а серьёзное свидетельство дьявольского вмешательства.
Несмотря на возражения шерифа Болтона и судьи Кори, духовенство раздуло пламя общественного негодования.
Они говорили о ведьмовстве. И требовали решительных действий.
Поэтому по обвинению в колдовстве и убийствах была арестована Элизабет Хаген.
* * *
Элизабет Хаген.
Все называли её не иначе как «вдова Хаген», и большинство даже не знало её имени.
Когда кто-то в окрестностях Проктона говорил о «вдове», ни у кого не возникало сомнений, о ком идёт речь. Ходили слухи, что вдова Хаген прожила в этой местности по меньшей мере шестьдесят лет — а то и восемьдесят, если послушать сплетни!
Она пережила не менее четырёх мужей и за все эти годы ни капли не постарела.
Это была не тощая, сгорбленная ведьма, а полная и крепкая женщина с седыми волосами и удивительно гладким лицом без единой морщинки.
Это, конечно, вызывало подозрения… Но жители Проктона открыто признавали, что она «может быть полезной».
И она была полезна. Несмотря на пуританский богобоязненный образ жизни в Проктоне, на дворе стояли тяжёлые и неопределённые времена.
А вдова Хаген хорошо разбиралась в травах и лечении болезней. Она вылечивала и поднимала на ноги даже смертельно больных.
И хотя деревенские проповедники осуждали её со своих кафедр на протяжении многих лет, многие из них сами были её клиентами, когда страдали от недугов — от артрита до запора, от болезней сердца до кожных заболеваний.
Она считалась «видящей» и могла рассказать о вашем прошлом или предсказать будущее, исследуя внутренности животных, кости или расплавленный воск.
Она была способна практически на всё… за определённую плату.
Она редко принимала деньги, чаще — скот, зерно, овощи и подобные вещи.
И горожане никогда не задерживались с оплатой, ведь ходили слухи, что вдова Хаген может с лёгкостью навлечь проклятие на вас и весь ваш род. И не раз это делала…
В общем,
Ее можно было найти копающей корни и клубни в полях, перебирающей кладбищенскую землю и бормочущей молитвы при полной луне.
У неё была хижина на краю болота, куда можно было попасть по единственной извилистой тропе, прорезавшей жуткий лес, где, по слухам, гнулись деревья и шелестела высокая трава даже в полнейшее затишье.
Хижина была тусклой, задымленной, освещённой лишь очагом и лампой с китовым жиром.
Пол был устлан шкурами, усеян костями и перьями, а стены были увешаны корзинками с сушёными насекомыми.
Полки были заставлены пыльными кувшинами и ретортами, флягами и перегонными кубами.
Там же стояли закупоренные сосуды с ужасными жидкостями и бутылочки с неизвестными порошками.
И банки, в которых были заспиртованы мёртвые существа, неродившиеся младенцы и вещи, которых вообще не должно существовать в мире божьем.
В тиши леса вдова Хаген изучала древние богохульные книги, развлекалась с черепами убийц и самоубийц, Рукой славы[1] и экзотическими лекарственными растениями.
Люди приходили к ней за лекарствами и предсказаниями, за благословением для детей и за молитвами об урожае.
Она никогда не была частью общества жителей Проктона, но, несомненно, обладала существенной властью.
А затем всё изменилось.
Новые священнослужители сменили старых. Они не были терпимы к языческим верованиям, несмотря на обещания. Эти молодые выскочки не только нападали на Хаген с кафедр церквей, но и собирали городские собрания, на которых решительно запрещали всякое общение со старой ведьмой. Недвусмысленно намекая, что иметь дело с вдовой Хаген — значит, спутаться с самим Сатаной.
Священники подпитывали пуританские взгляды жителей Проктона и их мировоззрения, обращая их раз и навсегда против той, кого считали врагом христианства — вдовы Хаген и её непривычных методов.
Из года в год всё меньше жителей приходили к вдове за её мудростью и опытом.
Больше никаких чар и талисманов, любовных снадобий и лекарств.
Ее лачуги сторонились, как огня, а сама она подверглась остракизму до такой степени, что не могла даже купить товары в деревне.
За месяц до исчезновения первого ребенка группа мужчин пыталась сжечь её хижину. Когда это не удалось — дерево отказалось загораться — её публично побили камнями на рыночной площади.
Подняв руки к небу, окровавленная и сломленная вдова Хаген произнесла достаточно громко, чтобы все услышали:
— Да падёт проклятие на вас… На всех вас!
А потом начали пропадать дети. Деревенский скот пал от внезапного мора. Странные бури обрушились на сельскую местность. Посевы засыхали на полях практически за одну ночь. И не менее четырёх деревенских женщин родили мёртвых младенцев.
И поэтому, когда в довершение ко всему начали пропадать дети, жители видели только одну виновницу — Элизабет Хаген.