Козьма Прутков. Писатель, которого не было

По мнению Козьмы Пруткова, человеческую жизнь можно сравнить…

1. С огнем в камине

2. С рекой и челном

3. С городом и деревней

4. С холмами и равнинами

Правильный ответ вы сможете узнать, прочитав эту книгу…

Козьма Прутков

1803–1863

Козьма Прутков – коллективный творческий псевдоним группы писателей, под которой они, наверное, сейчас известны больше, чем под своими настоящими именами. Алексея Константиновича

Толстого, старшего из Толстых, оставивших след в русской литературе, мы знаем по его историческому роману «Князь Серебряный» и лирическим стихам, главным образом – «Средь шумного бала…»; музыку к одноименному романсу написал Петр Ильич Чайковский. Алексей Михайлович, Владимир Михайлович и Александр Михайлович Жемчужниковы, двоюродные братья А. К. Толстого, являлись в свое время популярными литераторами, но сейчас были бы мало известны читательской публике, если бы не слава Козьмы Пруткова.

Случаев, когда писатели творят под псевдонимом, в истории литературы немало. Коллективные псевдонимы встречаются реже. Но данный случай уникален: у Козьмы Петровича Пруткова – собственные биография и родственные связи, разумеется вымышленные. Есть произведения, написанные от лица родственников – деда, отца, сыновей, племянника. Такого творческого эксперимента русская литература ранее не знала. Нет аналогов и по сей день.

Литературная маска позволяла писать на табуированные темы – поднимать острополитические вопросы, отчасти бросать вызов общепринятым нормам этикета, эпатировать.

Конечно же, Козьма Прутков был похож на своих «родителей»: известно, что и Толстой, и Жемчужниковы были людьми жизнерадостными, склонными к озорным проделкам.

Мистификация удалась настолько хорошо, была столь убедительной, что литераторам даже пришлось доказывать свои авторские права на Козьму Пруткова. Ведь появились подражатели, в том числе и нежелательные, по вине которых полемист в глазах читающей публики становился обыкновенным шутником, если не глупцом, пишущим всякий вздор.

Главные произведения Козьмы Пруткова появились в 50–60-е годы XIX века, а в 1884 году вышло полное собрание его сочинений, благодаря которому известно, какие произведения действительно принадлежат А. К. Толстому и братьям Жемчужниковым.

Сложнее обстоит дело с определением конкретного автора того или иного произведения. Литературное наследие Козьмы Пруткова велико и разнообразно – в первую очередь вспоминаются, конечно же, афоризмы, многие из которых стали крылатыми выражениями и употребляются по сей день. Но этим творчество содружества авторов не исчерпывается: есть и стихи, и эссе, и пьесы. Основным автором произведений, подписанных именем Козьмы Пруткова, был Владимир Жемчужников. Есть произведения, однозначно приписываемые Алексею Толстому и Алексею Жемчужникову. Наверняка немало и тех, что создавались коллективно. Известно, что третий брат Жемчужников, Александр, тоже печатался под общим псевдонимом, но качество его работ не устраивало остальных. Однако в творческой биографии Козьмы Пруткова некоторые из этих произведений остались. Кроме того, многое не было опубликовано, сохранилось в рукописях – это затрудняет определение авторства.

Но для читателей эти вопросы вторичны. Важнее другое: чем интересен Козьма Прутков современному человеку? Уже понятны далеко не все политические аллюзии, остались в далеком прошлом баталии, разыгрывавшиеся в литературных кругах. Что же осталось? Вечное. Та самая житейская мудрость – тонкости взаимоотношений отцов и детей, мужчин и женщин, начальства и подчиненных, – которая неподвластна времени. Какие-то из произведений Пруткова – наверняка не одно – совпадут с вашим жизненным опытом, напомнят о чем-то личном, заставят улыбнуться, задуматься. В этом сила нестареющей классики.

Когда в толпе ты встретишь человека,Который наг [1] ;Чей лоб мрачней туманного Казбека,Неровен шаг;Кого власы подъяты в беспорядке;Кто, вопия,Всегда дрожит в нервическом припадке, —Знай: это я!Кого язвят со злостью вечно новой,Из рода в род;С кого толпа венец его лавровыйБезумно рвет;Кто ни пред кем спины не клонит гибкой —Знай: это я!..В моих устах спокойная

улыбка,В груди – змея! Дайте силу мне Самсона;Дайте мне Сократов ум;Дайте легкие Клеона,Оглашавшие форум;Цицерона красноречье,Ювеналовскую злость,И Эзопово увечье,И магическую трость!Дайте бочку Диогена;Ганнибалов острый меч,Что за славу КарфагенаСтолько вый отсек от плеч!Дайте мне ступню Психеи,Сапфы женственный стишок,И Аспазьины затеи,И Венерин поясок!Дайте череп мне Сенеки;Дайте мне Вергильев стих —Затряслись бы человекиОт глаголов уст моих!Я бы, с мужеством ЛикургаОзираяся кругом,Стогны все Санкт-ПетербургаПотрясал своим стихом!Для значения иноваЯ исхитил бы из тьмыИмя славное Пруткова,Имя громкое Козьмы! В горах Гишпании тяжелый экипажС кондуктором отправился в вояж.Гишпанка, севши в нем, немедленно заснула;А муж ее меж тем, увидя тарантула,Вскричал: «Кондуктор, стой!Приди скорей! Ах боже мой!»На крик кондуктор поспешаетИ тут же веником скотину выгоняет,Примолвив: «Денег ты за место не платил!» —И тотчас же его пятою раздавил.Читатель! Разочти вперед свои депансы, [2] Чтоб даром не дерзать садиться в дилижансы,И норови, чтобы отнюдьБез денег не пускаться в путь;Не то случится и с тобой, что с насекомым,Тебе знакомым. Хотел бы я тюльпаном быть,Парить орлом по поднебесью,Из тучи ливнем воду литьИль волком выть по перелесью.Хотел бы сделаться сосною,Былинкой в воздухе летать,Иль солнцем землю греть весною,Иль в роще иволгой свистать.Хотел бы я звездой теплиться,Взирать с небес на дольний мир,В потемках по небу скатиться,Блистать, как яхонт иль сапфир.Гнездо, как пташка, вить высоко,В саду резвиться стрекозой,Кричать совою одиноко,Греметь в ушах ночной грозой…Как сладко было б на свободеСвой образ часто так менятьИ, век скитаясь по природе,То утешать, то устрашать!