Козырная карта Апокалипсиса
Шрифт:
— Хорошим мальчикам пора спать, да, Рин?
Мне показалось, что в голосе Фредо прозвучал вызов.
— А что же делать в это время плохим?
На языке уже крутилось: «идти к Эззелину с вазелином», но я стоически промолчала, лишь глазами недовольно сверкнула.
— Что ж, не один я ревную, и то приятно, — фыркнул парень, в очередной раз улыбнувшись и практически мазнув своими губами по моим. — Ой, прости, я забыл, это же как-то должно повлиять на расстановку звезд во вселенной, да, Рин?..
Через минуту я бы сообразила, насколько это была откровенная провокация. Может, даже меньше, чем через минуту. Но конкретно в данную секунду я от злости на его подколку растеряла
— Рин…
— Всем уже пора спать, Фредо. Всем. Завтра вставать рано…
— Давай я тебя тоже украду? Я недалеко… тебе понравится!
— Нет! — кажется, я произнесла это слишком громко и слишком испуганно. Потому что дверь блока тут же распахнулась, и в коридор выскочил Тимка.
— Мы просто желали друг другу спокойной ночи, — уверенно пролепетала я и быстренько шмыгнула за дверь.
Тимоха тут же ее захлопнул и уставился на меня:
— Ну?!
— Что? — я состроила максимально невинную рожицу, но, похоже, она у меня не получилась, потому что Тим схватил меня за руку и затащил в ванную.
Из зеркала на меня смотрело большеглазое нечто, неопределенного пола с ярко-красным румянцем во все щеки и такими же ярко-красными губами. Тимоха, поджав губы, буркнул: «А я чо говорил?», и, развернувшись, отправился к себе в комнату. Я, вздохнув, ополоснула лицо холодной водой… раз пять, подняла голову, чтобы посмотреть в зеркало, оценить эффективность и вздрогнула. У меня за спиной, в дверях ванной, стоял Ниммей.
— Ты тоже будешь меня воспитывать? — поинтересовалась я возмущенно-обреченным тоном. Резко выплыли все забитые поварешкой обиды, шило опять же воспалилось, вспомнилось, что лучшая мера защиты — нападение.
Ним промолчал, глядя на меня со странным загадочным прищуром, пристально и изучающе. Я даже плечами передернула, так не по себе от его взгляда стало.
— Он тебе нравится? — помнится, не так давно мы эту тему уже обсуждали. Наверное, Ним позабыл. А я вот хорошо помню, тогда у него даже интонации похожие были. Старшего брата.
— Да, — с Фредо начистоту поговорить не получилось, попробую с Ниммеем. И пусть со стороны это будет звучать так, словно я навязываюсь, но просто это короткое одинокое «Да» отсекало, вырезало наш вечер… и ящерицу… и… и козу эту, чтоб ей пусто было! Поэтому я решила быть честной до конца и добавила: — И ты мне тоже очень нравишься.
Ним как-то странно хмыкнул, развернулся, чтобы выйти из ванной, потом медленно повернулся обратно, бесшумной крадущейся походкой хищника подошел вплотную, запустил пальцы в волосы на моем затылке и замер, глядя мне в глаза. А потом взял… взяла… я… он… опять не поняла, кто первым потянулся, но как-то так получилось, что мы снова целовались. И мои руки обхватили его за шею, а его — подхватили меня сзади и подсадили на край раковины. Мы целовались, целовались и целовались… Только изредка прерываясь, чтобы вдохнуть воздуха. Но… вдруг раздался странный треск, я покачнулась и тут же оказалась на руках у Нима, раковина на полу, а сонный Тим — в дверях.
— Вот чтобы раковинами друг в друга кидались — еще не видел, — буркнул он, рисуя в воздухе последовательность рун для восстановления порядка в ванной. — Идите
Я нервно хихикнула, уткнувшись носом Ниму в плечо. Потом освободилась от его объятий и направилась в свою комнату:
— Спокойной ночи, мальчики. Завтра вставать рано.
Странно, но стыдно мне почему-то не было, ни капельки. Наоборот, было легко и хорошо. Наверное, потому что хоть одному из двоих я объяснила всю правду, и он от меня не отвернулся. А еще я вспоминала, как Фредо шепчет: «Рин…», и сердце снова замирало. А еще вкус их губ, такой разный… И куча сомнений в голове. Два таких потрясающих парня что-то нашли в такой неказистой девчонке, как я. Как я буду из них выбирать? А если я не хочу?! Не могу!.. Не готова?.. Я их двоих хочу! Но так же ведь нельзя. А утром нас разбудил не будильник, а голос ректора, зачитавший новое пророчество: «Когда призванные сеять жизнь станут насаждать смерть». У запрыгивающего в штаны Тимошки было такое выражение лица, как будто сейчас будет конец света, а он опаздывает.
— «Призванные сеять жизнь» — это или целители, или природницы. Я пойду за ними присмотрю, а то мало ли что. Вы же поможете, если вдруг чего?
Словарный запас моего домовенка от волнения резко уменьшился. Он настолько заметно распереживался, что мне даже жалко его стало. Конечно, мы пообещали, что «если что — то завсегда». И даже уговорили его забежать сначала в столовую позавтракать. Заодно и сами решили туда заглянуть, вместо тренировки. Отношения с Нимом после вчерашнего, как это ни удивительно, абсолютно не изменились. Он все так же подшучивал, подкалывал и даже обрызгал меня во время умывания, объявив, что это ради ускорения. Просто, учитывая нервничающего Тима, слишком активно радоваться было не очень удобно. Да я и сама переживала за девушек.
В столовой мы столкнулись с довольным Адамом, быстро запихивающим в себя еду и при этом сияющим так, словно выиграл крупную сумму в лотерею. В принципе, так оно и было — благодаря загадочности пророчества ректор лично аннулировал приказ о его отчисление из Академии до окончательной смены правящей династии. Ведь Адам тоже относился к тем, кто призван был сеять жизнь. Поэтому завкаф, лэр Алюменио, прямо из кровати его чуть ли не за шкирку оттащил в кабинет ректора. А потом еще долго ректора отчитывал, тихо, но Адам все равно кое-что слышал. О том, что думать надо, и о том, что добрый позыв освободить мальчика от лишних переживаний может обернуться во зло — его еще в каком-то пророчестве упомянут, а он вне зоны досягаемости.
Судя по счастливо поблескивающим глазам, мальчик от того, что его не отправили домой, не расстроился. И даже от того, что всех целителей вот-вот должны были запереть в их башне, вместе с «женским отрядом», преподавателями и завкафом. Это, опять же, лэр Алюменио настоял. То есть Академия на сутки оставалась без медиков. После завтрака Тимоха с Нимом сразу пошли к природницам, а я побежала к Демо, чтобы предупредить его о прогуле по уважительной причине. Но не добежала.
Снова раздался голос ректора, сообщающий, что в Тид Се Гладэ сразу на семи крупнейших кладбищах страны наблюдается восстание зомби, поэтому вызывается четырнадцать действующих команд, укомплектованных дополнительно некромантами. И четырнадцать кураторов…Так что я развернулась и сначала побрела в сторону природниц, а Демо промчался мимо меня к выходу. Спустя полминуты я тоже помчалась за ним к выходу, когда до меня немного с опозданием дошло, что действующие команды — это же Роджер, Чезанно, Фонзи, Ксирономо и… Фредо. А еще, может быть, и Робби — он ведь не совсем подходит под пророчество.