Краденое счастье
Шрифт:
Вадим и правда поводов не давал – скорее наоборот, искал и наконец-таки сумел найти повод упрекнуть Кирилла в непрофессионализме, когда обнаружил, что модель доставленного стола не соответствует тому, что он изначально выбрал. Ошибка обнаружилась уже после сборки – и спровоцировала довольно эмоциональный разбор полётов. Миша в этот момент находился на работе, потому услышал возмущения Вадима уже постфактум.
Как оказалось позже, вины Кирилла в этом не было – Сева записал не тот артикул, а Вадим при повторном согласовании не заметил. Результаты неразберихи
Доставка переносилась несколько раз и по закону подлости выпала именно на тот день, когда Вадим сдал свою машину в сервис.
– Мих, давай кто раньше освободится, – позвонил он после обеда. – Я не уверен, получится ли сбежать с работы, если что, на такси приеду.
– Кирилл уже там?
– Да, он встретит грузчиков. Не собирался, кстати, я настоял, чтобы он проконтролировал. Ощущение, что ему вообще плевать, какой стол привезут.
– Знаешь, Вадь, этот стол и у меня уже в печёнках сидит, – честно признался Миша.
– Вот кому-кому, а тебе точно плевать. И не только на стол. Лишь бы кровать была, – усмехнулся в трубку Вадим.
Миша и правда не понимал, в чём весь сыр-бор, к тому же ему совершенно не хотелось отпрашиваться с работы и ехать не домой, а на новую, совершенно ещё не обжитую квартиру, чтобы убедиться, что привезённый стол соответствует нужному Вадиму артикулу.
Пробки усугубились несколькими мелкими, но такими раздражающими авариями – в сумерках под дождём видимость оставляла желать лучшего, так что к прибытию отметка на шкале настроения стремилась к нулю.
Подождав, пока фургон с фирменной символикой мебельной компании на капоте и бортах, неуклюже пятясь и разворачиваясь, покинет двор, Миша остановился у подъезда рядом с машиной Кирилла – в этот ненастный день даже её красный цвет не казался обжигающе ярким.
Новое разочарование: кнопки в лифтовом холле никак не реагировали на нажатие, и Миша решил позвонить Вадиму – вдруг тот уже успел приехать, и не придётся подниматься своим ходом на двадцать первый этаж. Увы, альфа не ответил, и Миша, чертыхнувшись, направился к лестнице. Запылённые пролёты казались бесконечным вертикальным лабиринтом, а кое-где приходилось перешагивать через брошенный безответственными строителями мусор – Миша старался считать этажи, отвлекаясь от гнетущего душу чувства. Объективно для этого не находилось никаких причин, но не отпускало – а к двадцатому этажу он догадался, что его смущает тяжёлый запах, настойчиво пробивающийся в ноздри.
Беты не реагировали на феромоны течки, однако Миша с каждым шагом чувствовал, как они усиливаются, буквально висят в воздухе невидимым и неосязаемым, но густым маревом. На нужном этаже и вовсе стало невмоготу – дверь в квартиру не была закрыта на замок, а от доносившихся до него обрывков фраз по позвоночнику пробежал холодок. Хотелось развернуться и уйти, но ноги продолжали вести его по коридору пустой и уже практически готовой к заселению квартиры.
–…От недотраха с бетой совсем крыша съехала! –
– Какого ты в течку припёрся? Сказать сложно было? А если б рабочие не уехали? – Вадим разговаривал спокойнее, но глухая, сдерживаемая ярость была Мише знакома.
– Такого! – сначала взвизгнул, а потом заскулил Кирилл: – Шеф уроет, если я сыночка депутата не удовлетворю…
– Удовлетворил? – рыкнул Вадим, и Миша сделал ещё несколько шагов, поравнявшись с открытой дверью в кабинет.
– Сука, я подавитель пил и нейтрализатором брызгался… – Кирилл со спущенными до колен брюками лежал под Вадимом, было видно, что он ещё борется за ясность сознания, но явно проигрывает: во время сцепки многие омеги становились невменяемы.
– Хуйня твой нейтрализатор, – отрезал Вадим. – Не дёргайся, иначе узел не спадёт.
Мише стало дурно – приступ тошноты совпал с головокружением. Не сразу заметил, что просто забыл как дышать. Эмоции захлестнули, но так и остались внутри, разъедая, дотла сжигая весь его казавшийся до этого цельным мир. Не в силах справиться со слабостью, Миша прислонился к косяку, продолжая наблюдать за этими двоими – знал, что не стоит, но не мог оторвать глаз, не мог уйти. Не мог пошевелиться – даже язык во рту стал огромным и сухим, не способным на человеческую речь.
Встреченный взгляд Вадима ошеломил – меньше всего Миша ожидал увидеть там загнанный страх, но альфа быстро пришёл в себя, прохрипев не своим, металлическим, тоном:
– Подожди меня в машине.
Как Миша покинул квартиру, спускался по лестнице и выходил на улицу, он не запомнил – очнулся от кваканья сигнализации, оповестившей о снятии машины с охраны. Открыв дверь, рухнул на водительское сидение и обнял руль, коснувшись лбом прохладного пластика. Будь Миша омегой, он бы заплакал – но в горле, как и в глазах, царила настоящая пустыня.
Миша был бетой – и, положа руку на сердце, всегда подспудно ожидал подобного. Более того – заранее оправдал Вадима. Феромоны течки были сильнее всех слов мира о любви. Любви неправильной и нетипичной, а потому и скоротечной.
И всё равно было адски больно – Миша не представлял, что ему теперь делать и как жить дальше. Не представлял жизнь без Вадима. Об этом можно было подумать позже – в голове стало до гулкости пусто. Хромированная эмблема на руле вскоре нагрелась от тепла его кожи и перестала отвлекать от блаженного вакуума.
Сколько прошло времени, Миша не заметил. За звуком открывающейся двери последовал приток влажного и прохладного воздуха с концентрированным ароматом цитруса. Миша не стал поднимать голову, открывать глаза – не хотел видеть Вадима, не хотел слышать его голоса. Вообще ничего не хотел.
Альфа сел рядом и шумно выдохнул, а потом резко ударил кулаком по панели, заставив Мишу вздрогнуть и вопросительно на него посмотреть.
– Сучёныш в течке, я не… – Вадим начал громко, запнулся, хотел было коснуться Миши, но сжал протянутую руку в кулак, только еле слышно произнёс: – Прости меня…