Крадущиеся на глубине. Боевые действия английских подводников во Второй мировой войне. 1940-1945 гг.

Янг Эдвард

Мы шли в северном направлении уже четыре часа, когда поступил ответ из штаба. Нам предлагали район Пукет, расположенный южнее первоначального района патрулирования, в качестве альтернативы (по желанию). Я тут же повернул на юг и проинформировал штаб о своем согласии. Но спустя 14 часов поступил еще один сигнал, предписывающий нам вернуться обратно на север. Наверное, в штабе появились новые разведывательные данные о необычной цели, ожидаемой в бухте Хайнца, расположенной к северу от острова Тавой. Всю ночь и следующий день мы двигались на север, держась в удалении от островов, и на рассвете 31 июля заняли позицию напротив бухты Хайнца. Там я быстро пришел к выводу, что место для ожидания цели выбрано неудачно: видимость оставляла желать лучшего; береговая линия была видна только на отдельных участках, а малые глубины в устье реки не позволяли подойти ближе. Цель без особых

трудов сможет войти в бухту и выйти из нее незамеченной. Поэтому вскоре после полудня мы направились на юг в поисках более выгодной позиции. До конца дня ничего не произошло, ночью мы продолжали патрулировать в том же районе, удалившись на две мили от берега, а утром следующего дня, это было 1 августа, получили заслуженную награду.

Сигнал тревоги прозвучал в 04.42. Я пулей вылетел с койки и через несколько секунд уже был на мостике, где застал старпома и впередсмотрящего старшину Блайта, которые пристально смотрели вдаль. Еще не рассвело, но дождь перестал. Блайт заметил мерцающий в темноте тусклый огонек, номер один утверждал, что видит в этом направлении тень. Через минуту я тоже разглядел современное грузовое судно с надстройкой в корме, следующее в южном направлении.

Я склонился к голосовой трубе:

– Пост управления! Орудие к бою! Скажите людям, чтобы двигались как можно тише. Что показывает радар? Скажите оператору, у нас цель пеленг зеленый 40 градусов, расстояние около 1500 ярдов.

Почти бесшумно распахнулся расположенный прямо перед мостиком люк, расчет начал выбираться на орудийную платформу. Люди двигались по палубе на цыпочках (вот конспираторы!). Блейк стоял рядом и вполголоса отдавал приказы.

Оператор радарной установки по непонятной причине молчал. Оставалось только мысленно поносить непредсказуемость новомодного изобретения. Собственно говоря, до сих пор у нас не было повода на него жаловаться. Установка показывала хорошие результаты и существенно помогала в судовождении. Зато сейчас, когда нам необходимо точно определить расстояние до цели, которую мы отчетливо видели, зловредная машина не могла ее обнаружить! Оказалось, на глаз я недооценил размеры цели и расстояние до нее, поэтому много боеприпасов израсходовали впустую.

Голос нашего орудия осквернил вековую тишину. В темноте Блейк не видел, куда упал первый снаряд, но предположил, что он не долетел до цели, и приказал увеличить расстояние. Другая трудность заключалась в том, что наводчик не видел ни цели, ни линии горизонта. Второй снаряд тоже исчез где-то в ночи. Только после шестого или седьмого выстрела мы увидели оранжевую вспышку и услышали приглушенный звук взрыва, означавшие наше первое попадание. После этого почти все снаряды летели точно в цель. Судно остановилось и не предпринимало попыток сопротивления. Стрельба по неподвижной мишени наводила на мысль об убийстве, но мы имели приказ топить вражеские снабженческие суда и выполняли его. К этому времени наступил рассвет, и мы сумели как следует разглядеть нашу цель. Это было судно со стальным корпусом, сравнительное новое и значительно больше, чем я решил вначале. Оно имело грузоподъемность около 350 тонн. Только после пятидесятого снаряда судно медленно затонуло.

У нас не было времени выяснять, имеются ли уцелевшие: едва вода сомкнулась над затонувшим судном, на горизонте появилось другое, идущее прямо на нас. Мы нырнули и на полной скорости двинулись навстречу. Я хотел достичь новой цели до того, как она достигнет места гибели первого судна, увидит обломки на воде и насторожится.

Целью оказалась маленькая двухмачтовая моторная шхуна примерно на 100 тонн. Когда она проходила мимо, мы всплыли и произвели предупреждающий выстрел перед ее носом в надежде, что она остановится и люди покинут судно. Вместо этого она увеличила скорость и направилась к берегу. Я тоже приказал прибавить ходу, будущую жертву следовало обогнать, потом возобновил атаку. Вскоре мы увидели, как экипаж прыгает за борт, но шхуна продолжала двигаться вперед, не снижая скорости. Приблизившись, мы выпалили по ней из эрликона, после чего деревянный корпус моментально вспыхнул. Несмотря на то что корпус напоминал решето, шхуна не тонула. Я решил больше не тратить снаряды и подошел ближе, чтобы заложить на ней взрывчатку. Но уже стало видно, что судно от носа до кормы охвачено пламенем и очень скоро сгорит без нашей помощи. В тот же день мы еще раз побывали на том месте и не обнаружили его, оно затонуло.

Из воды высовывались головы матросов. Я заранее решил, что мы возьмем пленного, но только одного: на подводной лодке не было условий для пассажиров.

Выяснилось, что японцы вовсе не горят желанием быть спасенными нами, зато мы подобрали одного индуса, который (вот уж не повезло главстаршине!) был дважды ранен. Уходя с места действия, я обратил внимание на малайца, который плыл в стороне от остальных и что-то кричал, обращаясь к нам и размахивая руками. Я не собирался брать пассажиров, но парнишка очень старался, поэтому я, не обращая внимания на плохо скрытое неодобрение старшего помощника, приказал вытащить его из воды. Главстаршина тоже не одобрил мои действия, особенно когда выяснилось, что паренек тоже ранен: у нашего медика поневоле оказалось четыре пациента.

Я ни разу не пожалел, что мы подобрали мальчишку, которого звали Энди. Он был дружелюбным и компанейским человеком и сообщил, что проходил обучение в сингапурской школе, обучавшей малайских резервистов, когда пришли японцы. Несмотря на серьезную рану, он был бодр, весел и гордился тем, что является английским пленным. Слегка освоившись, он заявил, что непременно поступит на службу в британский флот. Энди был рулевым на одном из атакованных нами судов, носившим имя «Кикаку Мару», которое шло из Рангуна в Мергуи с грузом риса. Экипаж состоял из капитана, старшего помощника и главного механика (все японцы), а также пяти малайцев, двух китайцев и одного индуса. Когда начался обстрел, экипаж собрался в рулевой рубке, чтобы убедить капитана остановиться и покинуть судно. Капитан на месте застрелил четырех малайцев и под угрозой оружия заставил Энди занять место у штурвала и выполнять его приказы. А через несколько минут наш снаряд угодил прямо в рубку и взорвался. Взрывной волной капитана и рулевого сбросило в воду, причем, что отрадно, в разные стороны. Энди отлично говорил по-английски и впоследствии сообщил нам немало ценной информации.

А между тем я решил отойти в северном направлении. Последний обстрел происходил в непосредственной близости от берега и мог привлечь внимание находившихся на острове японцев. Примерно час мы двигались по поверхности, потом нырнули.

Примерно через три часа с севера появился еще один каботажник грузоподъемностью около 250 тонн. Мы всплыли для атаки. Эта жертва не желала сдаваться без боя. Когда я вышел на мостик, вокруг вовсю свистели пули, и вражеское судно надвигалось на нас с явным намерением идти на таран. Впрочем, после первого же попадания враг передумал, а когда после нескольких выстрелов эрликона судно загорелось, на нем началась нешуточная паника. Люди (в основном японцы) даже не прыгали, а падали за борт. Вскоре горящее и покинутое судно остановилось. Оно низко осело в воде, волны уже гуляли по палубе, но, несмотря на все наши усилия, не тонуло. Неожиданно, когда наше внимание было поглощено проявлявшей невиданное упорство жертвой, впередсмотрящий указал мне на другое судно, приближающееся к нам с юга. Я немедленно приказал прекратить огонь, нырять и на полной скорости двигаться к новой цели. Уж не знаю, почему это суденышко само полезло к черту в зубы: может быть, там не было впередсмотрящих, некому было предупредить, что впереди не все ладно.

Между тем, оглянувшись на поле боя пять минут спустя, я с облегчением понял, что живучее судно все-таки затонуло, оставив на воде бесформенные обломки. Новая цель оказалась довольно новым грузовым судном тонн на 300. Оно спокойно шло вперед, не подозревая, что движется навстречу неприятностям. Мы всплыли для атаки. Первый снаряд пролетел выше, но второй вдребезги разнес рулевую рубку. По палубе заметались фигуры, кто-то бросился к установленному в носовой части пулемету. Но ни единого выстрела не было сделано. Наш третий снаряд разворотил палубу, и судно загорелось, вверх взметнулись высокие языки пламени и клубы густого черного дыма. Люди начали поспешно покидать горящее судно, которое после следующих девяти выстрелов представляло собой сущий ад. Мы израсходовали всего двенадцать снарядов и получили впечатляющий результат. Поскольку мы начали ощущать недостаток боеприпасов (осталось еще двенадцать снарядов), я приказал прекратить огонь, пожар должен был довершить начатое нами.

В этот момент старпом позвал меня к переговорному устройству. Оказывается, Энди сказал, что это судно везло боеприпасы, и советовал не подходить к нему близко. Я внял совету и отошел на безопасное расстояние. И как вовремя! Очень скоро на горящем судне начались взрывы, сопровождаемые гигантскими выбросами пламени, осколков и черного дыма. Фейерверк был впечатляющим, я разрешил всей команде «Шторма» по очереди подняться на мостик и полюбоваться плодами своей работы. Дождавшись, когда цель затонула, мы взяли курс на юг. Хотелось приступить к запоздавшему ленчу.