Крадущийся вампир, затаившийся клык
Шрифт:
Жар замерцал в его глазах . Нет ничего более значимого для Темного, чем это.
Я поцеловала уголок его рта. Это был только легкий поцелуй, но его было достаточно, чтобы выпустить дремавший в нем огонь . Если бы я была обыкновенной, человеческой женщиной… как бы ты назвал меня тогда?
Tesorina mia.
Что означает?
Мое маленькое сокровище.
Сокровище,
Tesoro.
Я прокрутила это несколько раз в моем мозгу . Это довольно приятно. Ничего еще?
Он заколебался на мгновение. Amore.
А-а. Мой пристальный взгляд упал на его рот. Я не нуждалась в переводе этого слова. Соблазненная, как бы я использовала его, не желая ставить его в положение, чтобы он признал, что мои растущие эмоции были более или менее односторонними. Итак, это — tesoro.
Я слезла с его колен и направилась посетить туалет, мое тело пылало для него, пока мой разум вопил во мне, желая чего-то, что он не мог дать.
— Пия?
Голос Магды прервал мой спуск по переулкам воспоминаний.
— Да?
— Ты не услышала речь сказанную мной, не так ли? Ты выглядела, как будто была на расстоянии в миллион миль.
— Извини. Я просто задавалась вопросом, собирается ли эта небольшая прогулка в Германию, дать нам ускользнуть от вампиров.
Взгляд, который она послал мне, был отчасти раздраженным, отчасти заботливым.
— Это именно то, о чем я спрашивала тебя.
— Вы не должны были ехать… — начала я говорить, еще раз ощущая вину, что их отпуск превратился в изнуряющую череду прыжков по миру.
— О, ш-ш-ш, у нас это было прошлым вечером. Так как Маттиас теперь твой любимый щенок, с акцентом на «щенок», тогда я полагаю, мы двинемся потом в Исландию.
— Да. Кроме того я думаю Кристофф может захотеть чтобы вы ребята, действовали как приманка.
— Приманка? О, чтобы увести вампов с вашего следа?
— Точно. Хотя они должны знать, что мы направимся в Исландию. Возможно, мы должны поговорить с Кристоффом. Я в самом деле не запомнила все, что он сказал. Я была вроде как занята, сверкая светом на Маттиаса.
— Мы позволим Рею отлично подрыхнуть, — сказала Магда, поднимаясь на ноги. — Давай побеседуем с человеком.
— Звучит здорово. Это даст мне шанс испытать новое ласкательное имя, которое у меня есть для него.
— Ты нашла одно?
— Да. Оно итальянское, — слегка самодовольно сказала я. — Я еще не пользовалась им, но это было бы хорошей возможностью посмотреть, как оно ощущается.
— Итальянское! Как экзотично. У меня должно быть что-то вроде этого для Рея.
Я подтолкнула ее локтем.
— Ты — латиноамериканка, глупая! Конечно же, есть множество испанских любовных прозвищ.
— Вот еще. Испанский, даже близко не такой экзотический, как итальянский. ОК, давай.
— Мы пришли поговорить о стратегии…ээ…Кристофф. — Мое высказывание неубедительно стихло, когда он опустил журнал, который читал, так чтобы я смогла переползти через его ноги на свое сиденье.
Магда села на ручку сиденья напротив него, покачав головой.
— Трусиха.
Мои плечи опустились.
Кристофф подарил мне странный взгляд.
— За что это тебя обвинили в трусости?
— Это из-за ласкательного имени, которое ты дал мне. Хорошо, не ты дал мне, но дал, чтобы использовать для тебя. Я не могу сделать этого. Оно просто не ощущается правильным.
— А, — сказал он, несомненно, ни сколько не обеспокоенный.
— Может быть, мы могли бы отказаться экзотики и придерживаться чего-то более удобного, — предложила Магда. — Вы не пробовали обычное старое «сладкий»?
Мы обе посмотрели на Кристоффа. Он закатил глаза.
— Нет, — сказала я, в то же самое время, когда Магда покачала головой.
— Согласна. Он не того типа «сладкий». Как насчет…Она постучала пальцем по подбородку. — Ангел?
— Определенно нет, — сказал Кристофф, возвращаясь к журналу.
— Он в действительности не «ангельского» типа, тоже, — признала я.
— У тебя должно быть что-то. Посмотрим… «сладкий горошек».
— Христос, нет, — сказал Кристофф.
— Тихо, ты, — сказала я концентрируясь. — «Сахарный пирожок»?
Он вздрогнул.
— Я полагаю «уютный кролик» отклоняется, — сказала Магда глубокомысленно. — «Сахарные губки»?
— Охх, пожалуй, неплохо…
Кристофф нацелил на меня пристальный взгляд.
— Даже не думай об этом.
— Кайфоломщик, — пробормотала я, щелкнув в раздражении по его журналу. Он только хрюкнул и снова погрузился в себя.
— «Медвежонок Пух»? У меня был приятель, которого я привыкла называть маленьким медвежонком Пухом. Он был мечтой, — сказала Магда, счастливо вдыхая от воспоминания. — Потом он встретил массажистку, и последнее что я слышала, они имеют пятерых детей и по-настоящему счастливы. О! Я знаю! «Аховский петушок» [17] !
17
единственное, что смогла выжать из этого выражения.
Я посмотрела на Кристоффа и захихикала. Он впился взглядом в журнал.
— Я так не думаю, Магда, но спасибо за предложение. Я просто должна найти что-нибудь еще.
— «Леденец»?
— Не-е-е-т, — медленно сказала я, с сожалением отвергая имя.
— «Сладкие щечки»?
Сделаешь и будешь жить, сожалея об этом.
Я умирала от смеха.
— Проехали. Но я считаю, что придумала кое-что.
— Придумала? Что? — Спросила она.
Я хочу знать?Одновременно спросил Кристофф.