Крах игрушечного королевства

Макбейн Эд

— Четыре свидетеля это опровергают.

— И все четыре исключительно надежны. Один из этих свидетелей — любящая жена Толанда, второй вел шлюп в темноте, а еще двое были подвыпивши и шли к себе на яхту, чтобы покурить травку.

— Ты не можешь этого знать, Мэттью.

— Они сами мне вчера об этом сказали.

— Боюсь, ты не сможешь доказать…

— Дело в том, — заявил я, решив гнуть свою линию, — что Лэйни Камминс вообще не было на яхте Толандов в момент убийства. Она пришла туда в десять вечера, выпила немного безалкогольного

напитка, выслушала, что сказал ей Бретт Толанд, предупредила его, что ей нужно обсудить это предложение со своим адвокатом, и в половине одиннадцатого ушла с яхты. Она даже не заходила никуда, кроме как на кокпит.

— Тогда как внизу очутился ее шарф?

— Какой шарф?

— Шарф от Гуччи. Маленькие красные якорьки на синем фоне.

— Где вы нашли?..

— Внизу. В личной каюте хозяев.

— С чего вы взяли, что это именно ее шарф?

— Она его опознала.

— Я не могу поверить…

— Мы сообщили об этом прокурору, Мэттью.

Я покачал головой.

— Полагаю, мы выдвинем против нее обвинение в убийстве первой степени.

Я снова покачал головой.

— Мне очень жаль, Мэттью, — вздохнул Морис. — Но это сделала она.

«Неправда», — подумал я. И сказал об этом вслух.

Но чертовски было похоже на то, что это таки правда.

— Я его не убивала, — упрямо заявила Лэйни.

— Лэйни, — сказал я, — на пистолете обнаружены твои отпечатки пальцев.

Она сидела рядом со столом, а я мерил шагами кабинет. Мой компаньон Фрэнк присел на угол стола. Руки у него были засунуты в карманы, а рукава закатаны по локоть. Сегодня он напялил подтяжки, и выглядел в точности как Ларри Кинг, берущий интервью у какой-нибудь знаменитости — если не считать того, что лицо у Ларри Кинга было как раз лисье. Так или иначе, но женщина, с которой мы беседовали, не была знаменитостью. По крайней мере, пока. Это была обычная женщина, обвиняемая в убийстве первой степени. Она сидела и теребила свое викторианское колечко. Электронные часы, стоящие у меня на столе, показывали 4:03.

— Откуда ты об этом узнал? — спросила Лэйни.

— У Фолгера есть заключение экспертов.

— Этого не может быть. Они врут.

— Они знают, что я обязательно просмотрю результаты экспертизы.

— Все равно.

— Как твои отпечатки пальцев оказались на пистолете?

— А, ну конечно! — воскликнула Лэйни. — Верно.

Мы с Фрэнком посмотрели на нее.

— Теперь я вспомнила, что бралась за него, — сказала Лэйни. — За этот пистолет. Когда я спросила у Бретта, заряжен ли он. Ну, и потрогала пистолет.

— Зачем?

— Не знаю. Я никогда в жизни не держала в руках настоящий пистолет. Мне захотелось посмотреть, на что это похоже.

Фрэнк приподнял брови.

— Лэйни, — терпеливо сказал я, — ты мне говорила, что пришла на яхту в начале одиннадцатого и ушла минут тридцать спустя.

— Правильно.

Так оно и было.

— Фолгер сказал, что охранник видел, как ты поднималась на яхту в начале одиннадцатого…

— Совершенно верно…

— …и у него есть другой свидетель, который проплывал мимо в десять сорок пять и видел, как вы с Бреттом Толандом сидели на кокпите.

— Нет, он ошибся насчет времени. Я ушла оттуда в половине одиннадцатого.

— Ты видела проплывающую мимо яхту.

— Видела. Но это было до того, как я ушла с яхты.

— Ты не досидела там до одиннадцати?

— Нет. В одиннадцать я была дома.

— У Фолгера есть два свидетеля, которые без двадцати двенадцать слышали выстрелы.

— Я в это время уже была дома.

— Стреляли в салоне. Три выстрела.

— Я вообще не заходила в салон. Все то время, что я там была, мы с Бреттом просидели на кокпите.

— Значит, ты не могла находиться внизу, и стреляла тоже не ты.

— Я вообще не могла в тот момент находиться на яхте. Без двадцати двенадцать точно не могла. Я уже в одиннадцать была дома.

— На пистолете обнаружены ваши отпечатки пальцев, — напомнил ей Фрэнк.

— Я же вам уже объяснила, откуда они взялись.

— А как тогда ваш шарф оказался в личной каюте хозяев? — в лоб спросил Фрэнк.

Узнаю старину Фрэнка. Чисто нью-йоркская прямота. Никаких околичностей.

— Я все рассказала полиции, — сказала Лэйни.

— А почему ты ничего не сказала об этом мне? — мрачно поинтересовался я.

— Я же тебе сказала, что Бретт заставляет всех разуваться.

В глазах Фрэнка промелькнул слабый отблеск неодобрения. Мы с ним, в отличие от Лэйни, знали, что слово «все» слишком расплывчато. Ей стоило бы сказать «меня». Но с другой стороны, а какое отношение к ее шарфу имеют ее туфли?

— Ты мне не говорила, что Бретт попросил тебя разуться, — сказал я.

— Я сказала, что он всех просит разуваться. Из-за этой его драгоценной тиковой палубы.

— Ты мне рассказала, что он попросил разуться жену сенатора. Ты ни разу не упомянула, что он попросил разуться тебя.

— Ну, должно быть, я забыла. Он действительно попросил меня снять туфли.

— Как ты могла забыть о том, о чем тебя уже спрашивали полицейские?

— Ну просто я все подробно им рассказала, и подумала, что больше это не понадобится. Бретт попросил меня разуться, а потом отнес туфли вниз, когда спускался за «Перрье».

— И шарф тоже? — поинтересовался Фрэнк.

Лэйни посмотрела на него.

— Да, он отнес мои туфли и шарф, — холодно ответила она.

— А почему он забрал у вас шарф? — гнул свое Фрэнк.

— Потому, что он был мне не нужен. Ночь была теплой.

— И потому Бретт Толанд отнес его вниз вместе с вашими туфлями.

— Да.

— Когда он попросил тебя снять туфли? — спросил я.

— Когда я поднялась по трапу.