Крах империи (Курс неизвестной истории)

Буровский Андрей Михайлович

Враждебные советской власти слухи распространялись задолго до прихода нацистов. Гелюнг (гелюнги — ламаистское духовенство) М. Базиров (А. Некрич называет его «бывший гелюнг») предсказывал, что в 1942 году победит Гитлер, а иначе весь калмыцкий народ погибнет (что интересно -·он был почти прав, этот «бывший гелюнг»!).

Другие говорили, что некоммунистам и некомсомольцам нечего бояться, к ним немцы лояльны; что победа Германии неизбежна и принесет калмыкам только хорошее.

В августе 1941 года секретарь улускома сообщал, что в совхозе № 4 возник пожар, и было еще восемь степных пожаров. В пожарах обвинялся

бухгалтер Бабенко: «пожары произошли из–за его влияния», потому что он сын помещика и «открыто выражал свои антисоветские настроения». Как видно, русские объединялись с калмыками в борьбе с советской властью.

Далеко не все калмыки хотели идти в Красную армию. Они дезертировали — кто с оружием, кто без. Обратного пути для них не было — в СССР они однозначно рассматривались как предатели, и пощады им не было. Дезертиры и их банды (термин Некрича) ждали нацистов, а если могли — воевали с Советами, вредительствуя и убивая. При этом такие банды могли насчитывать по 70–90 человек — как, например, банда Бассанга Огдонова.

В августе 1942 года немцы вошли в Калмыкию, и «поздней осенью 1942 года установил ось сотрудничество банд с оккупантами» [145, с. 67].

Оккупанты же оказались людьми и неглупыми, и образованными — как бывало почти каждый раз, когда вермахту не мешали идеологические придурки из ведомства Геббельса. Контакты с калмыками налаживал Отто Доль (Рудольф Верба) из Судет, который довольно свободно владел русским языком, а в прошлом был кавалерийским офицером в армии Петлюры. Теперь, как офицер абвера, он отправлен в Калмыкию для установления контактов.

При штабе 16 моторизованной пехотной дивизии, стоявшей в Калмыкии, были люди, владевшие калмыцким языком: например, обер–лейтенант Хальтерманн, барон фон Рихтгофен.

Нацисты обещали создать «свободное калмыцкое государство», и в Калмыкию въехало много эмигрантов из этих мест, в основном калмыков, но есть и русские имена. Князь Н. Тундутов был представлен в Элисте, как будущий глава этого калмыцкого государства. Лозунг будущего правительства был прост: «Мы за то, чтобы у каждого было по 100 овец и по 20 коров».

В связи с этим А. Некрич осудительно говорит и об «оживлении кочевых инстинктов» [145, с. 69]. Видимо, бывший коммунист, а ныне борец за демократию А. Некрич знает, как можно не поддерживать инстинктов собственности у крестьян (в Калмыкии — «кочевых инстинктов») и при этом каждый день обедать. Господин Некрич! Поделитесь рецептом!

Иоахим Гоффман считает, что большинство калмыков сотрудничало с немцами, Патрик фон Мюллер называет более скромную цифру — треть.

Во всяком случае, красных партизан в Калмыкии почти не было, и потери населения от операций нацистов за всю оккупацию не превышают 2 тысяч человек.

Нацисты легко создали Калмыцкий добровольческий легион из 10 кавалерийских эскадронов, примерно 1500 человек. По данным Гоффмана, численность легиона достигла сначала 2200 человек, а к моменту ухода из Калмыкии при отступлении вермахта — порядка 3000 калмыков и 92 немца.

После ухода из Калмыкии корпус достиг даже числа в 5000 человек, но ведь после его ухода из Калмыкии в него влилось много некалмыков.

В январе 1943 года Калмыцкий кавалерийский корпус (ККК) прикрывал отступление с Кавказа. На Украине зверствовал вовсю, причем особенно

отличался жестокостью Огдонов. В Люблине калмыки разбойничали так, что немцы стали думать о расформировании ККК, но не успели. В январе 1945 года ККК был разгромлен советскими и польскими войсками в районе Радом–Кельце, его остатки эвакуировались в Баварию. Огдонов участвовал в диверсионных группах в тылу советских войск, убит при выполнении одного из заданий своего командования.

Вместе с ККК шли и семьи личного состава, и другое население (только из Элисты бежало больше 4 тысяч человек). После войны в Мюнхене эти люди создали «Калмыцкий комитет по борьбе с большевизмом».

В самой Калмыкии борьба с бандами продолжалась до осени 1943 года. 27 декабря 1943 года было сообщено о депортации всего калмыцкого народа и об упразднении Калмыцкой АССР.

При этом к 1943 году в Красной армии служило 23 тысячи калмыков, из них 2000 ушли добровольцами (цифра неправдоподобно большая, учитывая численность народа). Когда в начале 1944 года был приказ о снятии с фронта солдат и офицеров–калмыков, находились офицеры, которые быстро меняли национальность подчиненных и так оставляли их в строю. По некоторым данным, до конца войны в Советской армии довоевало до 4 тысяч калмыков. Несколько сотен из них награждено орденами и медалями, известно несколько Героев Советского Союза.

Так что и здесь было не поголовное служение нацистам, а происходило нечто более сложное — разделение народа по принципу политического выбора.

Что интересно: в Калмыкии коммунисты проводили проверку индивидуального поведения коммунистов во время оккупации! В Чечне этого не делали, из чего тоже хорошо видно, как различалось отношение к разным народам империи.

Выяснилось: из 5574 коммунистов 78 расстреляны нацистами, 125 ушли с немцами, 478 остались на месте, остальные «сменили место жительства».

Приведу еще высказывание Сталина: «Стоит допустить маленькую ошибку в отношении маленькой области калмыков, которые связаны с Тибетом и Китаем, и это отзовется на нашей работе гораздо хуже, чем ошибки в отношении Украины» [153, с. 272].

По–видимому, массовые депортации калмыков Иосиф Виссарионович, по здравом размышлении, все–таки не считал даже и маленькой ошибкой. Все нормально.

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ДЕПОРТАЦИИ

Когда ссылают народ большой и широко известный, это имеет хоть какой–то резонанс. Но вот в 1944 году с черноморского побережья выселили в Среднюю Азию греков — тоже за «сотрудничество с оккупантами». Как тут разделить мстительность, идеологию коллективной ответственности и примитивное желание освободить теплые, плодородные земли для своих?

После войны тоже проводились масштабные депортации «нехороших» народов, чем–то вызвавших неудовольствие властей. Организовывали выселения заместители Берии, Б. Кобулов и И. Серов.

В конце 1940–х сослали в Среднюю Азию несколько десятков тысяч армян–репатриантов — тех, что приехали из–за границы, чтобы жить на исторической родине, среди других армян.

Тогда же высылали из крупных городов курдов, а в 1947 году депортировали в Казахстан и в Среднюю Азию примерно 80 тысяч грузин–мусульман. Опять же — получается, расчищали землю для сородичей Сталина и Берии.