Крах Мишки Мухоркина

Иванов Альберт Анатольевич

На всякий случай Свечкин начал свои поиски с Мишкиного дома. Вперёд был выпущен Витька. Он долго барабанил Мишке в дверь, но никто не отозвался. Витька постоял немного, сосредоточенно прислушиваясь, не идёт ли кто. Но всё было тихо, и он пошёл к ребятам, ожидавшим его за углом дома.

— Ну? — спросил Санька.

— Никого нет,— ответил Витька.

— Прячется,— определил Свечкин.— Раз прячется — значит, боится. А раз боится — значит, виноват.

Теперь Санька сам двинулся на разведку.

Как всегда, во дворе на лавочке сидел дошкольник Пашка. Санька подошёл к нему и спросил:

— Ты

Мишку, случайно, не видел?

— Видел,— ответил Пашка.

— А где он?

— Да кто его знает. Забежал сюда, как угорелый. Повертелся, повертелся... Схватил свои шпаги и исчез.

— Ясно,— Санька бегом вернулся к мальчишкам.— Я знаю, где он.

— Где? Где? — засуетились ребята.

— На пустыре.

Пустырь находился за домом Герцога Анжуйского. Мишка называл этот пустырь — «плато».

«Плато» густо заросло кустами сирени и высокой травой. Одно время, посмотрев двухсерийный французский фильм «Три мушкетёра», сюда приходили мальчишки и фехтовали на самодельных шпагах. Самым серьёзным противником был Санька — сражаясь с ним, Мишка мог во всей красе демонстрировать свои лучшие «бретёрские» качества.

Потом мальчишкам надоела игра в мушкетёров, и они больше не появлялись на пустыре. Ну, а Санька после злополучного школьного собрания вообще обходил Мишку стороной.

Но Мишка старался не падать духом: остались дошкольники, которым ужасно хотелось стать мушкетёрами. И теперь он сражался с несколькими противниками одновременно под одобрительные крики девчонок, которые каждый раз собирались тут и с восхищением смотрели, как он отрабатывает удары и прокалывает «насмерть» неопытных врагов. Особенно Мишка бывал в ударе, когда на пустыре появлялась Зинка. Тогда он, прыгая с невероятной ловкостью, вертел во все стороны шпагой и делал выпады. Но на Зинку его искусство, видимо, не производило никакого впечатления. И однажды, вдоволь насмотревшись на все Мишкины прыжки и гримасы, Зинка сказала: «И не стыдно тебе?» — «Что?» — растерялся тот. Зинка охотно объяснила: «С малышнёй любой сладит». — «А ты попробуй сразу с шестью сразиться!»— обиделся Мишка. Зинка равнодушно повернулась и ушла с пустыря. Девчонки дружно засмеялись.

Одним словом, Мишка остался в дураках. Но, ко всеобщему удивлению, Зинкина критика на него не подействовала. Мишка по-прежнему приходил на пустырь.

Объяснялось это очень просто. Раз свои ребята не принимают в компанию, не сидеть же одному. А с мелкотой всё же не так скучно. Да и тем лестно пофехтовать с пятиклассником. К тому же он хотел всем доказать, что вовсе и не собирается унывать — наоборот, ему очень весело живется.

— Совсем он совесть потерял,— бубнил Вовка, плетясь за всеми к пустырю.— Так товарищей подвёл, и никаких угрызений. Прыгает небось и ни о чём не думает.

Но каково же было удивление, когда на пустыре Мишки не оказалось.

— И куда он пропал? — изумился Вовка.

— А может, его тут и не было,— Витька снисходительно посмотрел на него.

— А тебя не спрашивают,— отрезал Санька Свечкин.

Витька засопел и отошёл в сторону.

Все постояли немного, не зная, что делать дальше и как продолжать поиски. Да и где ещё искать? Санька уже хотел предложить пойти на речку, как во дворе Герцога Анжуйского послышались чьи-то голоса.

Витька мгновенно

вскарабкался на забор и закричал:

— Вот он где прячется!

Мишка неизвестно почему крикнул: «Атас!» — и метнулся в глубину двора.

— Держи его! — не своим голосом заорал Витька и спрыгнул с забора прямо в малиновый куст, затрещавший под его тяжестью.

Ошеломлённый Генка смотрел, как с забора посыпались мальчишки и напролом — через грядки, по цветам и клубнике — понеслись за Мишкой. Они подняли такой шум, что привязанный за домом Пират отчаянно залаял и, гремя цепью, забился в конуру.

Мишка с испугу потерял нужное направление и, вместо того чтобы бежать к реке, сделал круг по саду. Обогнул дом и неожиданно уткнулся головой в живот Герцогу Анжуйскому, который выскочил во двор — в руках у него дымилась кастрюлька с клубничным вареньем. Герцог, вскрикнув, пошатнулся, но, не теряя присутствия духа, оседлал растянувшегося Мишку.

Выскочившие из-за угла мальчишки, завидев Анжуйского, тут же дали задний ход, стремительно вскарабкались на забор и исчезли.

— Хулиганьё! — заголосил им вслед не на шутку разъярённый хозяин.

Глава седьмая

ДЛЯ ПОЛЬЗЫ ДЕЛА

Когда мальчишки скрылись за забором, Герцог Анжуйский не стал их преследовать, благоразумно считая, что все они и так у него в руках, раз он захватил одного.

— Отпустите,— зашмыгал носом Мишка.— Я нечаянно.

— А клубнику ты потоптал тоже нечаянно? — страшным голосом спросил Анжуйский. Постой,— неожиданно растерялся он,— да это же Мухоркин!.. Как же так, Миша,— сказал он, когда к нему вернулся дар слова,— чего-чего, а такого я от тебя не ожидал!

— Я не топтал ничего.— Мишка встал, отряхивая одежду и стараясь не встречаться с Анжуйским взглядом.— Я перепрыгивал через грядки. Они за мной гнались...

— Хорошо. Допустим, гнались. А как их фамилии?

— Я не знаю...

— А я знаю,— мрачно сказал Герцог.— Я на всех собраниях в школе бывал. Тот длинный — Свечкин, правильно?

Мишка ничего не ответил. Не хватало ещё, чтоб его потом ябедой называли. Ему и без того несладко.

— Молчишь? Стыдно, наверное. Как же ты понимаешь дружбу? Смелость, она не в том, чтоб промолчать, а во всём признаться — так вас в школе учат. А ты плохие поступки покрываешь.— Герцог положил ему руку на плечо и усадил на ступеньки крыльца.— А тот, маленький и толстый,— Сидоров, правда?

— Отпустите меня...— пробормотал Мишка.

— Ты видишь, что они здесь натворили!—продолжал Герцог.— Всё поломали, повытоптали, а кто ущерб возмещать будет? Ты?

— А почему я?

— А потому. Раз своих дружков назвать не хочешь, ты и расплачивайся за них. У меня вот свидетель есть, племянник. Он всё подтвердит. Генка!

Генка медленно подошел.

— А куда ж твои глаза глядели? Как ты мог допустить?!

— Да я яблони окапывал...

— Окапывал... Смотреть надо! Опять хулиганить начали. Видать, за клубникой полезли. Я сажал, поливал... Не обидно разве? Пришли б, попросили — слова не сказал бы. Бери, ешь. Так...— процедил Герцог и приказал Генке:— Иди в дом и варенье захвати.