Крах Мишки Мухоркина
Шрифт:
Герцог оказался в кромешной темноте. Из отверстия тянуло могильным холодом и плесенью. Анжуйский осторожно просунул голову и замер: глубоко внизу сияла луна и мерцали звезды. Он ошалело глянул вверх — и там было небо, луна и звезды. А между двумя лунами был натянут толстый черный канат.
— Боже... — прошептал Герцог.— Где я?
— Где я? — глухо ответило эхо.
Герцог испуганно рванулся и неожиданно с криком полетел вниз — прямо на луну.
На рассвете, когда Генка подошёл к колодцу, чтобы набрать воды и умыться, он так и
— Не узнаешь, что ли?— буркнул Герцог.— Давай тащи.
Пятый «Б» долго потом рыдал от смеха, узнав о случившемся... Но дело от этого не продвинулось ни на шаг. И хитроумная затея с запиской, которую сочинили всем классом, а потом на чистой странице, вырванной из старинной книги, принадлежавшей родителям Вовки Сидорова, писали слабо разведенными чернилами и держали бумагу над огнём, чтобы она пожелтела ещё больше, и Мишка проник во владения Анжуйского и передал записку Генке, чтобы тот подсунул её при удобном случае своему дяде,— эта великолепная затея не помогла избавиться от загородки.
В тот же день Герцог поставил столбы на прежнее место. Больше он ни разу не пытался разыскивать клад, потому что тот работяга, который когда-то копал ямы под столбы, проехал как-то по их улице на новеньком мотоцикле. А ведь мотоцикл денег стоит!
Глава семнадцатая
КИНОШНИКИ
Ранним утром к дому герцога Анжуйского подошли два человека. Один был длинный и в берете. Другой — маленький и лысый. Они держали в руках киносъёмочные камеры.
Киношники были встречены озверелым лаем Пирата. Спустя некоторое время из дома показался заспанный Герцог.
— Вам кого? — спросил он.
— Вас,— ответил длинный.
— Как это меня? — удивился Герцог Анжуйский.— А кто вы такие?
— Из Москвы,— важно сказал маленький. А длинный уточнил:
— Научпоп.
— Какой «поп»? — растерялся Анжуйский.
— Киностудия научно-популярных фильмов,— разъяснил длинный.— Может, слышали?
— Ну, как же,— сказал Г ерцог.— А я тут при чём?
— Что ж тут непонятного,— сказал длинный.— Вчера мы сюда приехали, искали разные сюжеты о вашем городе. Ну, нам подсказали, что вы садовод-мичуринец. И мы хотим всё это отобразить... если вы, конечно, разрешите.
Герцог заулыбался:
— Это, конечно, можно.
Но тут ему в голову пришла другая мысль, и он задумался.
— А может, вы ещё откуда? — осторожно спросил он. Маленький попытался опять что-то сказать. Но длинный перебил его.
— Что вы,— сказал он,— как можно...
— Ну, что ж,— сказал Герцог,— если так, проходите. Сейчас я Пирата на цепь посажу.
Он посадил на цепь собаку и отворил калитку. Киношники вошли во двор.
— Так с
— Ну, начнём, как всегда, с рассказов. Вы расскажите о себе: кто вы, что вы... А я запишу. Давно ли вы сад посадили, давно ли дом построили?
— Ну, что ж,— сказал Герцог,—записывайте. Я — пенсионер. Бывший военнослужащий... Этот дом я не строил. Этот дом я приобрёл у одной женщины сразу после войны. Дом старый, как видите. Я его отремонтировал. Всё своими руками. И садик я, между прочим, сам посадил. Ну, садик небольшой... Вот... Ну, хороший садик. Аккуратный.
Они поговорили так некоторое время, а потом пошли в глубину двора, и Герцог стал позировать на фоне яблонь и вишен.
А киношники наводили на него камеры и командовали:
— Правее! Левее! Сюда станьте! Снимите шляпу! Наденьте шляпу! Скажите что-нибудь!
Герцог позировал с удовольствием. Не каждый раз такое случается, чтобы тебя в кино снимали. И когда всё было закончено, он спросил:
— Ну, а когда же я себя увижу? И в какой программе?
— Увидите,— сказал длинный.— Всему своё время. Как номер выпустим, так и увидите.
Потом киношники попрощались и ушли, и Герцог долго смотрел им вслед.
Глава восемнадцатая
МЫЛЬНЫЕ ПУЗЫРИ ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ
После того как киношники из «Научпопа» засняли на плёнку Анжуйского, он заметно переменился. Забросил все развлечения: телевизор, преферанс — и все силы бросил на сад.
— Скоро опять приедут,— важно говорил он соседям. — Так что всюду надо ажур навести, чтобы всё было чин-чинарём. Я уже и навоз выписал — четыре тонны. А здесь,— и он показывал на участок у колючей проволоки, — я вторую лесозащитную полосу подыму.
Понятно, что 5-й «Б» эти грандиозные планы покорения природы мало радовали. Ребята совсем скисли. Как сказал Генка: «С Герцогом воевать — это тебе не фокусы показывать!»
Один только Мишка хранил бодрость духа.
— Придётся это дело бросить,— весело сказал он.— Чего на рожон лезть? Герцог теперь сила!
— Не паникуй,— вскипел Санька.
— Я не паникую,— сразу струхнул Мишка.— Я рассуждаю. И взвешиваю.
Ребята «рассуждали и взвешивали» целых два дня, а на третий день Витька решительно заявил:
— Так и свихнуться недолго. Надо идти в милицию.
— Куда, куда? — опешил Мишка. Он испугался и подумал: а может, рассказать им всё, но тут же отогнал эту мысль — страшно, да и поздно, пожалуй!
А Вовка Сидоров ехидно сказал Витьке:
— Тебе что, ночевать дома надоело?
Витька разволновался и стал кричать, что у него там друг работает, что этот друг за него в огонь и в воду, и что стоит ему только обо всём рассказать, как он тут же наведёт полный порядок.
— Ну, раз у тебя там друг,— порешили все,— иди и сам говори.