Крах нацистской империи
Шрифт:
Гитлер. Йодль, подготовьте приказ… обязывающий их войти в Рим со штурмовыми орудиями… и арестовать правительство, короля и весь кабинет. Важнее всего для меня захватить кронпринца.
Кейтель. Он поважнее, нем старик.
Боденшатц (генерал ВВС). Организовать это следует так, чтобы всех захваченных посадить в самолет и перебросить по воздуху.
Гитлер. Именно в самолет, и сразу в воздух.
Боденшатц. Не допускайте, чтобы бамбино затерялся на аэродроме.
На состоявшемся после полуночи совещании возник вопрос, как поступить с Ватиканом. На него ответил сам Гитлер:
«Я пойду прямо в Ватикан. Вы думаете, меня смутит Ватикан? Мы захватим его сразу же… Там находится весь дипломатический корпус… Этот сброд… Мы вышвырнем оттуда это стадо свиней. Позднее можно будет принести извинения…»
В ту же ночь Гитлер отдал приказ перекрыть горные проходы в Альпах как между Италией и Германией, так и между Италией и Францией. С этой целью было срочно собрано около восьми немецких дивизий
Но итальянцы не могли внезапно, за одну ночь, повернуть оружие против немцев. Бадольо предстояло прежде установить контакт с союзниками, чтобы выяснить возможности заключения перемирия, а также оказания поддержки войсками союзников в борьбе против дивизий вермахта. Гитлер не ошибся, полагая, что Бадольо именно так и поступит, но он не мог предположить, что это займет так много времени. Действительно, вопрос этот и стал основным на военном совете в ставке фюрера 27 июля, где присутствовала вся верхушка нацистского руководства и вооруженных сил, среди них — Геринг, Геббельс, Гиммлер, Роммель и новый главнокомандующий военно-морскими силами адмирал Карл Дёниц. Последний в январе сменил на этом посту впавшего в немилость гросс-адмирала Редера [220] . Большинство генералов во главе с Роммелем призывали к осмотрительности, считая, что любая намеченная в Италии акция должна быть тщательно подготовлена и хорошо продумана. Гитлер требовал выступить немедленно, хотя это и означало отвод ударных танковых дивизий с Восточного фронта, где русские только что (5 июля) начали свое первое в ходе войны летнее наступление [221] . Лишь один раз генералам, казалось, удалось взять верх и убедить Гитлера отложить операцию. Все немецкие войска, которые можно было собрать, намечалось перебросить в срочном порядке через Альпы в Италию. Геббельс не ждал ничего хорошего из-за нерешительности генералов.
220
Гитлер гневался на Редера, который командовал немецким военно-морским флотом с 1928 года, за то, что тот оказался неспособен уничтожить караваны союзников, следовавших через Северный Ледовитый океан в Россию, а также за тяжелые потери, понесенные там немецким флотом. Во время истерической вспышки, происшедшей 1 января, верховный командующий приказал немедленно вывести в резерв океанский военный флот. Суда подлежали слому. 6 января произошла бурная стычка между Гитлером и Редером в ставке Вольфшанце. Фюрер обвинил флот в бездействии и отсутствии воли к борьбе. В результате Редер подал в отставку, которая была официально принята 30 января. Дёниц, новый главнокомандующий ВМС, ранее командовал подводным флотом, был слабо знаком с особенностями надводного флота и потому сосредоточил внимание на боевых операциях подводных лодок. — Прим. авт.
221
Советские войска перешли в наступление на Курской дуге 12 июля 1943 года. — Прим. тит. ред.
Ось (нем.).
«Они не принимают во внимание того, — писал он в дневнике после шумных военных дебатов, — что намерен делать противник. Англичане, безусловно, не будут ждать целую неделю, пока мы раздумываем и готовимся к операции».
Но ни ему, ни Гитлеру не стоило волноваться. Союзники прождали не неделю, а целых шесть. За это время Гитлер подготовил планы и силы для их осуществления.
Действительно, в его лихорадочном мозгу планы созрели как раз ко времени созыва военного совещания, назначенного на 27 июля. Таких планов было четыре: 1) проведение операции «Эйхе» [222] в целях освобождения Муссолини либо силами флота, если он содержится на острове, либо парашютистами ВВС, если его обнаружат на материке; 2) операция «Студент», ставившая своей целью внезапный захват Рима и восстановление там правительства Муссолини; 3) операция «Шварц» [223] — под этим кодовым названием значилась военная оккупация всей Италии; 4) операция «Ахсе» [224] , предусматривавшая захват или уничтожение итальянского флота. Впоследствии две последние операции были объединены в одну под кодовым названием «Ахсе».
222
Дуб (нем.).
223
Черный (нем.).
224
Ось (нем.).
Два события в сентябре 1943 года послужили толчком к началу реализации планов фюрера. 3 сентября войска союзников высадились на южной оконечности Италии, а 8 сентября было объявлено о перемирии (тайно подписанном 3 сентября) между Италией и западными державами.
В этот день Гитлер вылетел на Украину, в Запорожье, с целью попытаться выровнять линию немецкого фронта, но, как свидетельствует Геббельс, им овладело «странное чувство беспокойства» и в тот же вечер он вернулся в свою ставку в Растенбург, где его ожидало известие о дезертирстве главного союзника. Хотя он и ожидал такого поворота событий, сам момент застал его врасплох, и в течение нескольких часов в ставке царило замешательство. Впервые немцы узнали о подписании итальянцами перемирия из передачи радиостанции Би-би-си из Лондона, и, когда Йодль связался по телефону из Растенбурга с фельдмаршалом Кессельрингом, находившимся во Фраскати близ Рима, чтобы получить
В течение одного-двух дней положение немецких войск в Центральной и Южной Италии было критическим. В окрестностях Рима двум немецким дивизиям противостояли пять итальянских. Если бы мощный флот вторжения союзников, появившийся на рейде Неаполя 8 сентября, продвинулся севернее и высадил десант неподалеку от столицы, особенно при поддержке парашютного десанта, на соседние аэродромы, чего поначалу так опасался Кессельринг, ход войны в Италии принял бы совсем другой оборот и окончательный крах третьего рейха мог произойти годом раньше. Позднее Кессельринг утверждал, что вечером 8 сентября Гитлер и ставка списали все его силы в составе восьми дивизий как «безвозвратно потерянные». Два дня спустя Гитлер сказал Геббельсу, что Южная Италия потеряна и что необходимо создать новую линию фронта к северу от Рима, в Апеннинах.
Но союзное командование не воспользовалось своим господством на море, что позволяло производить высадку чуть ли не в любом месте на обоих побережьях Италии. Не использовало оно и своего подавляющего превосходства в воздухе, чего так опасались немцы. Более того, судя по всему, штаб Эйзенхауэра не предпринял ни малейших усилий, чтобы попытаться использовать крупные итальянские силы во взаимодействии со своими собственными, особенно пять итальянских дивизий в окрестностях Рима. Предприми Эйзенхауэр эти действия — так, по крайней мере, утверждали Кессельринг и его начальник штаба генерал Зигфрид Вестфаль, — и без того трудное положение немцев стало бы безнадежным. Противостоять армиям Монтгомери, продвигавшимся от подковы итальянского сапога на север полуострова, отразить натиск сил вторжения генерала Марка Кларка, где бы они ни высадились, да при этом отбивать атаки крупных итальянских формирований, стоявших бок о бок с ними или в ближайшем их тылу, было просто выше их сил [225] .
225
По свидетельству капитана Гарри К. Бутчера, морского адъютанта Эйзенхауэра, начальники штабов как американской, так и английской армий — генерал Джордж К. Маршалл и фельдмаршал сэр Джон Г. Дилл — жаловались, что Эйзенхауэр не проявлял достаточной инициативы для повышения темпов наступления в Италии. Защищая своего начальника штаба, Бутчер подчеркивал, что осуществление планов Эйзенхауэра сдерживалось недостатком десантных судов и что проведение морской десантной операции намного севернее, близ Рима, вывело бы операцию за пределы действия истребителей союзников, которые базировались на Сицилии. Сам Эйзенхауэр подчеркивает, что после захвата Сицилии он получил приказ откомандировать семь дивизий — четыре. американские и три английские — в Англию для подготовки вторжения через Ла-Манш, что привело к острой нехватке войск. Бутчер утверждает также, что первоначально Эйзенхауэр планировал сбросить воздушные десанты на римские аэродромы с целью помочь итальянцам защитить столицу от немцев, но в последнюю минуту Бадольо попросил временно отложить операцию. Генерал Максвэлл Д. Тейлор, который с большим риском для себя тайно отправился в Рим на переговоры с Бадольо, сообщил, что вследствие пораженческих настроений у итальянцев и наличия крупных сил у немцев выброска там американской воздушно-десантной дивизии представляется ему самоубийством (см. Эйзенхауэр Д. Крестовый поход в Европу, с. 189; Бутчер Г. Три года с Эйзенхауэром, с. 407–425). — Прим. авт.
Когда американская 5-я армия высадилась не близ Рима, а южнее Неаполя, в Салерно, и когда парашютисты союзников не появились над римскими аэродромами, оба генерала вздохнули с облегчением. Еще большее облегчение испытали они, когда итальянские дивизии сдались немцам почти без единого выстрела и были разоружены. Это означало, что немцы легко удержат Рим и какое-то время даже Неаполь. Это позволило им сохранить за собой две трети территории Италии, включая промышленный Север, заводы которого были реконструированы и изготовляли оружие для немцев. Почти чудом Гитлер вновь получил отсрочку и избежал гибели [226] .
226
Итальянский король, маршал Бадольо и его правительство, к большому огорчению Гитлера, бежали из Рима и вскоре обосновались на юге Италии, освобожденном союзниками. Большая часть итальянского флота передислоцировалась на Мальту, несмотря на коварные планы Дёница захватить или потопить его. — Прим. авт.
Выход Италии из войны страшно озлобил фюрера. «Это подлое свинство», — заявил он Геббельсу, вновь срочно вызванному в Растенбург. Более того, свержение Муссолини встревожило его и заставило задуматься о собственном положении. «Фюрер, — отметил Геббельс в своем дневнике 11 сентября, — призывал предпринять все необходимые меры, чтобы предотвратить подобный поворот событий у нас раз и навсегда».
Вечером 10 сентября Гитлер обратился по радио к нации. Решился он на это лишь после долгих увещеваний Геббельса. «В этот критический момент народ вправе услышать от своего фюрера слова воодушевления и утешения», — сказал ему министр пропаганды. Но тон выступления Гитлера по этому поводу был скорее вызывающим:
«Надежды найти предателей среди нас строятся на полном невежестве в отношении характера национал-социалистского государства: вера в то, что события 25 июля способны распространиться на Германию, исходит из полнейшей иллюзии как относительно моего положения, так и относительно позиции моих политических соратников, моих фельдмаршалов, адмиралов и генералов».
На самом деле, как мы увидим далее, несколько немецких генералов и горстка бывших политических соратников фюрера, по мере того как нарастали военные неудачи, снова начали вынашивать изменнические замыслы, которые к июлю следующего года вылились в насильственную акцию, но менее успешную, чем та, что была проведена против Муссолини.