Крах операции «Эдельвейс»
Шрифт:
Создание малого кольца окружения предусматривало: прорыв наших позиций в районах горы Лысой и хутора Шугай, выход к станции Навагинская и окружение советских частей, оборонявших высоту с отметкой 356,3.
Большое кольцо должно было сомкнуть наши соединения, защищавшие «треугольник» гора Гунай — разъезд Куринский — селение Шаумян.
Бои в районе Туапсе развивались медленно. Местами противнику удалось продвинуться на полтора-два десятка километров, овладеть некоторыми высотами, вклиниться в правый фланг нашей обороны.
В середине октября немцы довольно быстро перегруппировались,
Восемь тысяч снарядов выпустили немцы по Безымянной горе, шестьдесят раз бомбили ее. От оглушительного грохота закладывало уши. На склонах горы, где стояли вековые деревья, торчали обугленные, расщепленные стволы. Сама гора, словно от обрушившейся на нее лавины металла, осела в землю. Но гарнизон гвардейцев, который держал здесь оборону, остался. Он продолжал сражаться против превосходящих сил противника.
Бывали и у нас просчеты… На туапсинском направлении наши войска очистили долину реки Пшиш. Только в соседнем ущелье осталось в окружении до двух батальонов противника.
Истреблению этих батальонов мы как-то не придали особого значения. Использовав наше промедление, противник разведал наиболее слабое место в обороне, а затем с помощью подошедшей пехотной дивизии прорвал блокаду извне. В образовавшуюся брешь гитлеровцы бросили пять полков с горной артиллерией и минометами.
В ущелье Семашхо немецкое командование надеялось свести с нами счеты за поражение под Орджоникидзе и все предыдущие туапсинские неудачи.
Однако время уже работало, как говорят, на нас. Закавказский фронт приобрел опыт ведения боев, получил дополнительные резервы и научился оперативно маневрировать ими.
Противник полностью потерял инициативу. Его горные стрелки и «эдельвейсы», прорвавшиеся в ущелье Семашхо, оказались под угрозой полной изоляции.
С 20 ноября гитлеровцы начали в спешном порядке возводить на высотах укрепления, прокладывать ходы сообщения. Особую заботу они проявляли о флангах. Здесь закладывались минные поля, ставились проволочные заграждения, бетонные надолбы. Видно, город у моря — Туапсе все еще стоял перед глазами немецкого командования.
Вскоре последовало очередное наступление противника. Из районов Апшеронской, Нефтегорска, Хадыженской были выдвинуты крупные силы. Бои начались с массированных ударов вражеской бомбардировочной авиации по Туапсе, дорогам, ведущим к побережью. Днем и ночью в воздухе висели немецкие самолеты.
На приморский бульвар, белокаменные коттеджи, дома отдыха, тихие уютные улочки обрушилась лавина-фугасных и зажигательных бомб.
Две недели над Туапсе не прекращался вой моторов вражеских самолетов. Над разбитым портом, над грудами домов висела темная туча дыма.
Когда начались вражеские налеты на город, его жителям было приказано уйти в горы. Тысячи беженцев под покровом ночи потянулись в густые приморские леса, в глухие ущелья. Город опустел. Перед глазами, как жуткие миражи, вставали закопченные трубы домов, осиротевшие краны в порту.
В
На подступах к Туапсе рядом с 18-й армией генерала А. А. Гречко и 4-м гвардейским кубанским казачьим кавалерийским корпусом генерала Н. Я. Кириченко смело сражались с гитлеровцами моряки гарнизона Туапсинского оборонительного района.
В середине декабря наши войска нанесли противнику мощный удар одновременно с востока, запада и юга. Стояла непогода: мокрый снег сменялся холодным дождем, на дорогах образовывался гололед, но советские пехотинцы шли вперед, выбивали врага из насиженных укреплений. За несколько дней гитлеровцы не досчитались свыше 5 тысяч солдат и офицеров.
В ночь на 17 декабря, бросая вооружение, технику, боеприпасы, немцы стали в беспорядке отходить. Это был предвестник окончательного краха их кавказской авантюры.
После обильных дождей в Причерноморье ударил мороз. Все вокруг покрылось толстой ледяной корой: и обрывистые тропы, и промокшие солдатские шинели. Преследуя противника, наши стрелки скользили по склонам хребтов, увязали в глубоком снегу, преодолевали пропасти. Легкие пушки приходилось тащить волоком, подставлять под них спины… Вырвавшиеся из тесных горных кавказских ущелий войска Черноморской группы устремились в долины.
Командующий группой армий «А» Клейст отдавал грозные распоряжения: сломить нашу оборону, но советские войска, которыми командовал генерал И. Е. Петров, отразили все атаки противника и, нанеся ответный удар, разгромили ударную группировку врага, рвавшуюся к Туапсе.
Ивана Ефимовича Петрова я уважал как опытного, хладнокровного, обладающего большими организаторскими способностями генерала. Верный сын Коммунистической партии, вступивший в ее ряды еще в 1918 году, Петров всю свою жизнь посвятил служению Советскому государству и народу в рядах Советской Армии. Участник гражданской войны, боев по ликвидации басмачества в Средней Азии, Иван Ефимович с первых дней Великой Отечественной войны командовал прославленной 25-й Чапаевской дивизией, участвовавшей в героической обороне Одессы.
С вступлением в командование Черноморской группой И. Е. Петрова положение на важном стратегическом участке Кавказа изменилось. Улучшилось управление войсками, они день за днем стали успешно выполнять поставленные перед ними задачи.
На побережье, особенно в районе Туапсе, большую помощь сухопутным войскам оказал Черноморский флот. Кроме своей основной задачи — уничтожения надводных и подводных средств противника на море, военные корабли только за два осенних месяца 1942 года под непрерывной бомбежкой перебросили свыше пятидесяти тысяч бойцов и командиров, а также большое количество всевозможных грузов для общевойсковых соединений.