Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)
Шрифт:
Малена молча сунула под нос Росане свой маленький крепкий кулачок, беззлобно обронив:
– Токмо попробуй, подруга!
– Все едино зря ты на него облизываешься, милая. – Росана подавила грустный вздох. – Он-то боярич, а ты простолюдинка.
– В жизни всякое бывает, – заметила Малена. – Порой смерд боярышню под венец ведет, порой и боярич на крестьянке женится.
– Сказала ты ему, что дитя от него ждешь? – тихо спросила Росана, мягко обняв подругу за плечи.
– Не сказала, – еле слышно ответила Малена. – Скажу, когда война закончится.
– Ладно, пошли спать! – Росана взяла Малену за руку,
Глава шестая
Монвид
Пересвет дивился погоде, стоявшей на побережье Куршского залива. Февраль только начался, а в окрестных лесах и на лугах уже начал таять снег. С моря, до которого было не более трех верст, веяло теплым влажным ветром. Воздух, напоенный запахом сосновой хвои, светло-голубое небо, горячие лучи солнца – все это радовало Пересвета, ощущавшего раннее дыхание весны. Здесь, на Балтике, зимняя пора была короче, нежели в Брянском полесье.
«У нас на Руси в феврале еще морозы трескучие стоят, без рукавиц из дому не выйдешь, – переговаривались между собой гридни из брянской дружины, – а тут, глядите-ка, теплынь, ручьи вот-вот побегут! Дивное место эта Пруссия!»
Однако «дивная» Пруссия встречала литовско-русские полки неприветливо. Деревни немецких поселенцев, мимо которых проходило войско Ольгерда и Кейстута, стояли пустые. Жители этих сел прятались в лесах или укрывались за стенами близлежащих замков. За более чем столетнее пребывание крестоносцев на здешних землях пруссы, коренное население этих мест, было почти полностью истреблено. Немцы под стягами Тевтонского ордена проводили насильственную христианизацию язычников-пруссов, тех, что уцелели после длительных войн и Великого восстания. Участь немногочисленных уцелевших пруссов была незавидна, в немецкие города их не пускали, им приходилось работать в каменоломнях, на валке леса, гнуть спину на мельницах и в хозяйствах немецких колонистов.
Крестоносцы победили гордых пруссов после упорнейших и жесточайших войн, пролив реки крови. Завоевывая Пруссию шаг за шагом, тевтонские рыцари повсюду первым делом строили крепости как оплот своего владычества. Некоторые из немецких крепостей пруссы сумели разрушить во время Великого восстания, которое было подавлено крестоносцами с большим трудом. Восставшие пруссы взяли и Рудавский замок, превратив его в руины. Со временем крестоносцы не только восстановили крепость на реке Рудаве, но и значительно ее расширили.
Центральная цитадель Рудавского замка возвышалась на обрывистом мысе над рекой Рудавой, воды которой омывали подступы к ней с трех сторон. С восточной стороны к цитадели примыкали каменные стены и башни Новой крепости, возведенной тевтонцами после подавления восстания пруссов. Перед стенами и башнями Новой крепости был проложен глубокий ров, заполненный водой из Рудавы. Проникнуть в Рудавскую крепость можно было только через единственные ворота, устроенные в чреве огромной башни, к которым вел широкий мост через ров. Этот мост на ночь поднимался с помощью железных цепей и подъемного механизма, установленного на верхнем ярусе воротной башни.
Литовское войско подступило к Рудавскому замку на исходе дня. Уже в вечерних сумерках Ольгерд погнал своих воинов на штурм
Литовско-русская рать навалилась на Рудавскую крепость сразу с трех сторон. Это была обычная уловка Ольгерда. Таким образом, идущие на штурм полки Ольгерда вынуждали неприятеля бросить на отражение приступа все свои силы, оставляя практически без присмотра, казалось бы, самую неприступную стену замка. Но именно по этой неприступной стене, как правило, вскарабкивались в осаждаемую вражескую крепость самые ловкие из литовских ратников, используя лестницы, веревки, железные крючья и клинья. Случилось так и на этот раз. Покуда защитники Рудавского замка отбивались от наседающих русичей и литовцев на стенах Новой крепости, в это самое время в цитадель замка поднялись по выщербленной стене Южной башни три десятка жемайтов. Эти смельчаки подобрались к подножию угловой Южной башни по льду реки Рудавы. Перебив немногочисленную стражу, тридцать жемайтов выбрались из цитадели в Нижнюю крепость и открыли ворота для полков Ольгерда и Кейстута.
Почти все защитники Рудавской крепости пали в неравной схватке, среди них оказались не только дружинники Монвида, но и немецкие рыцари, их слуги и кнехты. Израненный Монвид был взят в плен.
Когда литовские воины подвели истекающего кровью Монвида к Ольгерду, тот торжествующим голосом произнес:
– Как видишь, племяш, я все-таки добрался до тебя! Славное убежище ты себе подыскал, племяш, но ни каменные стены, ни германские мечи не защитили тебя от моей мести. Вот ты передо мной. Что хочешь сказать мне перед смертью? Ты много вреда мне причинил, племяш, поэтому пощады не жди.
– Сожалею, что не мой меч тебя прикончит, дядя, – хрипло промолвил Монвид, без страха глядя в глаза Ольгерду. – Пусть я умру сегодня, но и ты, дядюшка, сдохнешь уже завтра. Скоро к Рудавскому замку подступит войско крестоносцев. Путей к отступлению у тебя нет, ты сам сунул голову в петлю. Помолись своим языческим богам, дядя, чтобы они с честью приняли твою тень в царстве мертвых.
Монвид торжествующе расхохотался, обнажив белые крепкие зубы.
– Ах ты собака! – Ольгерд замахнулся на Монвида плетью, но сдержался и не нанес удара. Он сделал знак своим дружинникам: – Ну-ка, братцы, повесьте этого негодяя повыше!
Во внутреннем дворе крепости возвышался могучий дуб. Воины Ольгерда закрепили веревку с петлей на конце одной из узловатых нижних ветвей дуба, затем они усадили Монвида в седло, подведя коня под веревочную петлю. Кто-то накинул удавку Монвиду на шею, чья-то рука огрела плетью коня. Жеребец рванулся вперед. Монвид вылетел из седла и повис на раскачивающейся веревке. Он дико вращал глазами и яростно скалил зубы, как волк, угодивший в ловушку. Монвид был могуч телом, к тому же на нем были надеты тяжелые доспехи – веревка не выдержала и оборвалась. Монвид со стоном упал на землю.