Крах Титанов

Фаррелл Грег

Со своей стороны Макколл тоже пошел на значительные жертвы. Он согласился сменить любимое им название NationsBank, которое он выбрал для NCNB, на Bank of America, поскольку название банка из Сан-Франциско навсегда закрепилось в сознании потребителей и потому что название Bank of America вызывало у них больший отклик по сравнению с названием NationsBank.

Еще одной уступкой с его стороны стало принципиальное соглашение о том, что Коултер, бывший на десять лет моложе Макколла, займет пост генерального директора после отставки последнего через год или два. В соглашении было оговорено, что «в текущий момент

советы директоров желают, чтобы г-н Коултер стал преемником г-на Макколла».

Когда в апреле 1998 года сделка была анонсирована, эта новость потрясла банковский мир, она означала, что в Шарлотте в Северной Каролине, а вовсе не в Нью-Йорке или Сан-Франциско разместится головной офис крупнейшего банка США. Коултер, согласившись под напором Макколла с тем, чтобы штаб-квартира банка находилась в Шарлотте, охотно взялся исполнять свои новые обязанности и в течение месяцев, предшествовавших завершению сделки, приложил немало усилий к тому, чтобы убедить в преимуществах этого решения своих недовольных коллег и власти Сан-Франциско.

Через несколько месяцев после объявления сделки Коултер окунулся в жизнь банка из Шарлотта. Настоящий командный игрок, он неустанно превозносил преимущества этой сделки в разговорах со своими коллегами из Сан-Франциско и несколько раз ездил в Северную Каролину, чтобы получше узнать, что из себя представляет NationsBank.

Эта новость потрясла банковский мир, она означала, что в Шарлотте в Северной Каролине, а вовсе не в Нью-Йорке или Сан-Франциско разместится головной офис крупнейшего банка США

В одну из таких поездок предшественник Хью Макколла Том Сторрз устроил праздник в честь Коултера в загородном клубе Шарлотта. Коултер поблагодарил Сторрза и пошел через толпу, чтобы познакомиться со всеми присутствовавшими там влиятельными людьми. Макколла среди них не было. И когда пришло время произнести тост в честь виновника торжества и все подняли бокалы в честь Коултера, то одна женщина – привлекательная особа средних лет, имевшая вес в обществе Шарлотта, – захихикала и спросила своего мужа, может ли она произнести тост. Он закатил глаза, как бы одобряя нечто, чего нельзя было избежать.

– Давайте выпьем за «когда», – произнесла женщина голосом с певучим южным акцентом, поднимая бокал, – а не за «как», потому что «как» знает каждый дурак!

В августе 1998 года, за несколько недель до официального объявления о слиянии, произошел крах российского рубля, что спровоцировало банкротство Long Term Capital Management, а также нанесло ущерб и другим хеджевым фондам, включая фонды D. E. Shaw. Bank of America под наблюдением Коултера инвестировал в хеджевые фонды D. E. Shaw. 1,4 миллиарда долларов, и когда все поняли, что разразился финансовый кризис, вызванный падением обменного курса рубля, то Макколл узнал, что вложение средств в хеджевые фонды D. E. Shaw принесет новой организации убытки на сотни миллионов долларов.

« В августе 1998 года произошел крах российского рубля, что спровоцировало банкротство Long Term Capital Management, а также нанесло ущерб и другим хеджевым фондам, включая фонды D.E. Shaw »

Инвестиции в эти хеджевые фонды ни у кого в Шарлотте не вызвали удивления.

Команда специалистов казначейского отдела, откомандированная Макколлом в Bank of America, несколько месяцев изучала бухгалтерские книги Коултера и не пропустила ни одного актива. Как только вложения в хеджевые фонды начали падать в цене, Макколл стал пристально за ними следить и постоянно справлялся об их состоянии у руководителя казначейского отдела.

Однажды в разгар кризиса Макколл вызвал к себе руководителя финансового отдела, чтобы узнать, как обстоят дела с позициями в D. E. Shaw и сколько на этой сделке банк может потерять. Около 1 миллиарда долларов – был ответ. Руководитель финансового отдела зашел в лифт и спустился обратно на свой этаж штаб-квартиры банка. В тот момент, когда он зашел к себе в кабинет, у него зазвонил телефон. Это был Кен Льюис.

– Ну, – спросил Льюис, – вы думаете, это нормально, что будущий генеральный директор банка может потерять 1 миллиард долларов?

В октябре после завершения сделки Хью Макколл стал генеральным директором банка-гиганта, деятельность которого распространялась от океана до океана. Он воплотил в жизнь мечту своих предшественников – Эдисона Риса и Тома Сторрза, которые стремились создать банк, которому бы не было равных от Нью-Йорка до Калифорнии.

Макколл обладал властью, и теперь у него были все возможности для того, чтобы эта власть осталась в клане из Шарлотта. После объявления итогов деятельности банка, в которых вскрылась информация об убытках в размере 372 миллионов долларов, связанных с хеджевым фондом, Макколл собрал совещание исполнительного комитета совета директоров в Шарлотте. Коултер хотел быть рядом на случай, если понадобится объяснить ситуацию с хеджевым фондом D. E. Shaw, но Макколл сказал, что ему не стоит присутствовать.

Уильям «Хути» Джонсон, больше известный в качестве председателя Национального гольф-клуба города Огасты, где ежегодно в апреле проходит турнир Masters, был старинным другом Макколла и членом совета директоров NationsBank, который теперь стал членом объединенного совета директоров Bank of America. Макколл и Джонсон решили, что Коултера следует наказать за эти убытки.

В пятницу, 16 октября Джонсон вылетел в Сан-Франциско на встречу с Коултером. За завтраком в отеле Mandarin Джонсон сообщил будущему генеральному директору о том, что члены совета директоров считают его достойным человеком, но убытки, связанные с хеджевым фондом D. E. Shaw, которые привели к списанию 372 миллионов долларов, нельзя оставлять без внимания.

– Мы полагаем, что капитан корабля должен выйти вперед и взять на себя ответственность за это, – подытожил Джонсон. – Мы в совете директоров решили, что вам следует подать в отставку.

Коултер был ошеломлен. Он действительно верил в слияние и с большим трудом смог убедить своих сотрудников в его необходимости. Теперь он понял, что Макколл все лето водил его за нос.

Если Коултер сделает все как надо и подаст в отставку, продолжал Джонсон, то он сможет получить щедрое вознаграждение и «золотой парашют», которые совет уже утвердил для него. А в случае отказа он не получит ни цента из своей пенсии и станет врагом банка. Если он не согласится, банда из Шарлотта сделает все, чтобы он потерял свои деньги и репутацию.