Крах Украины. Демонтаж недо-государства
Шрифт:
Поэтому, диагностированную мною выше болезнь человечества, я определяю, как болезнь морального свойства и причиной ее вижу отход христианской цивилизации от своих базовых моральных основ. Даже атеистический «Моральный кодекс строителя коммунизма» корнями уходил в христианскую этику. Современное общество эти корни обрубило. Но, отрезав связь с традиционной моралью, общество утратило и историческую преемственность. Наши предки уже не совсем предки и вовсе не наши. Входивший в Берлин дед-коммунист найдет общий язык с православным священником и даже с бывшим врангелевским офицером, но, без насилия над своей сущностью никогда не сможет понять внука, гуляющего по гей-парадам, или «протестное содержание» шабаша Pussi Riot.
Общество провисло, лишилось фундамента в виде
Даже протестанты отреклись от этики обогащающего труда в пользу этики развращающего потребительского кредита. Но деньги, финансовый капитал, в таком мире из абсолютного эквивалента стоимости превратились в абсолютный показатель ценности. Ценности всего, в том числе и отдельно взятого человека.
Не важно как Вы заработали деньги, важно чтобы у Вас их было много. Именно поэтому разрыв со старым миром, с традиционной моралью был неизбежен. Традиционная мораль осуждает проституцию, гомосексуализм, воровство, убийство, ложь. Но как же быть, если проституция, гомосексуализм, воровство, убийство, ложь хорошо продаются и позволяют, сколотив состояние, резко поднять свою стоимость, а значит (соответственно новой морали) и ценность? Ясно как — отринуть традиционную мораль.
Пляшущие в храмах безумные девки, двуполые личности, публично гордящиеся своей девиантностью, «исторические» морализаторы, которые скоро потребуют от человечества покаяния за геноцид неандертальцев, совершенный нашими предками, за процветавший в раннем человеческом обществе каннибализм, за матриархат и за патриархат, за античное рабовладение и за «темные века» феодализма, в общем, за всю мировую историю и за сам факт нашего существования, все они — жертвы своего выбора в пользу аморальности, механические куклы, заводом для которых служит определенная сумма (зачастую очень небольшая) денежных знаков. Как кукла, заведенная ключиком, после получения необходимой суммы они исполняют соответствующий танец и замирают до следующего завода.
Но эти личности и почти созданное ими общество могли существовать только в иллюзии вечного праздника жизни, устроенной финансовым капиталом. Они должны были постоянно находиться в движении к еще большему потребительскому счастью. Иных основ у этого общества просто не существовало. И вот, когда системный кризис, в неизбежный приход которого новое общество долго не хотело верить, все же наступил, когда движение к потребительскому раю остановилось и с каждым днем становится понятнее, что остановилось оно навсегда, тогда новое общество, люди новой морали повисли в пустоте. От традиций предков они отреклись, а собственные новосозданные «традиции» испарились «как сон, как утренний туман». В условиях системного кризиса они оказались нереализуемыми. Нет, Вы и дальше можете оставаться педерастом и даже гордиться этим. Только за это все реже и все меньше платят.
Восточные и африканские общества, интегрированные (некоторые лишь частично) в глобальную финансово-экономическую систему, остались, тем не менее, за пределами досягаемости новой морали. Не то, чтобы у них религии или традиции были лучше — распространявшаяся с Запада, вместе с потребительским кредитом, новая мораль просто не успела до них добраться (за редким исключением), поскольку и сам потребительский кредит в большинство стран третьего мира до сих пор не пришел или только начал свое проникновение.
Общества традиционного Запада (евроатлантическая цивилизация) настолько привыкли к мысли о непотопляемости «Титаника» кредитной экономики, к легенде о том, что ЕС и США вечны и из каждого кризиса выходят лишь усилившимися, что они сконцентрировались на тезисе «вопреки всему верю в лучшее, потому,
В самом тяжелом положении оказались постсоветские общества, а именно российское, украинское и молдавское. В Белоруссии, силами режима Лукашенко, в значительной мере были сохранены неразрушенными советские традиции. За счет этого атомизация общества была, если не предотвращена, то существенно приторможена, люди новой морали в Белоруссии влиянием не пользуются и «властителями дум» не являются. Прибалтика успела вскочить в последний вагон ЕСовского поезда, когда он уже сходил с рельсов, и сейчас, как мантру, повторяет европейское заклинание: «Верю в лучшее!». Республики Средней Азии все же слишком Восток и до них (кроме разве что Казахстана) новая мораль просто не добралась. Независимый Кавказ занялся своим любимым делом — бесконечной войной «свободолюбивых горцев» друг с другом за каждую гору и даже пригорок.
А вот общества трех вышеуказанных стран ощутили на себе двойной удар. Вначале их долго убеждали, что счастье в том, чтобы построить жизнь по западным лекалам. Строить убедили, но из этого строительства долго ничего не получалось. Не совсем ничего, но ничего хорошего. Потом вроде почти получилось — кредитный рай (хоть и не такой всеобъемлющий, как в ЕС и США) добрался и до нас. И тут ударил системный кризис, напрочь зачеркнувший тезис о благодетельности западной модели.
В результате общества раскололись. Большая часть пришла к выводу, что свое традиционное не так уж и плохо и к нему пора вернуться. Меньшая, которую можно условно назвать моральными коллаборантами, решила, что пути к возвращению для нее отрезаны. Действительно, если последние двадцать лет Вы зарабатывали себе на жизнь как радикальный националист-русофоб, как либеральный экономист, как создатель «нового», пусть и идиотского, и лживого прочтения истории, как политическая порнозвезда или даже как простой педераст, то Вам будет практически невозможно реинтегрироваться в общество традиционной морали. Вас могут простить, но Вам ничего не забудут и высокооплачиваемым «моральным авторитетом» Вы не будете. А ведь Вы уже поменяли душу на деньги. Теперь же выясняется, что может не остаться ни души, ни денег. Катастрофа!
Вот эта маленькая, но агрессивная и влиятельная часть постсоветских обществ начала пропагандистскую гражданскую войну против своих сограждан и против интересов собственных государств, пытаясь если не остановить, то замедлить процесс своей маргинализации. Ее интересы совпали с интересами финансово-политического Запада. Точно так же, как постсоветский «креативный класс», состоящий из гламурных содержанок и тупого, но уверенного в собственной незаменимости офисного планктона, со всеми примыкающими к нему группами и группками маргинализировался в национальном масштабе, правящий класс Запада маргинализировался в глобальном масштабе. Приближался момент, когда его пораженные системным кризисом, как артритом, руки окажутся больше не в состоянии удерживать рычаги управления глобальной экономикой и политикой.
И те, и другие не хотели уходить и не могли уйти. Уйти, уступить, чувствуя свою неправоту или даже сомневаясь в правоте, может человек традиционной морали. Уйти, в конце концов, в монастырь. Но где Вы найдете монастырь для Pussi Riot? Для них бордель покажется слишком строгим, слишком высоконравственным заведением. Человек новой морали, не имея опоры на традицию, уйти добровольно неспособен. Для него крах его идей, крах его образа жизни означает физическую смерть. Жена сталинского наркома и даже брежневского министра, утратив по какой-то причине свой статус, могла без ущерба для своего психического здоровья пойти работать простым учителем или даже заняться трудом физическим, если другого варианта не оставалось. Ксении Собчак проще повеситься, чем сменить гламурную тусовку на ежедневный рутинный труд. Для нее это не жизнь. Именно поэтому, выбирая между реальным подлым предательством, спасшего ее и ее семью от позора Путина и виртуальной опасностью утратить «уважение» тусовки, она без колебаний предала того, кто не предал ни ее отца, ни ее саму.