Крапленая масть
Шрифт:
«Ай, да девочка!» — воскликнул довольный Кадерат, радуясь тому, что Аэлло выхватила Хоббо у него под носом, и Хранителю не пришлось вмешиваться в естественный процесс. В это время Аэлло по инерции неслась к горе, чтобы где-нибудь приземлиться, так как руки, держащие на верёвках Хоббо, у неё онемели.
«Приземление нельзя назвать удачным», — успела подумать Аэлло, грохнувшись о землю и теряя сознание. Появившееся перед глазами озабоченное лицо Хоббо её успокоило, и она благополучно отключилась.
Когда
— Что? Допрыгалась?
Девушка спросила что-то у Аэлло, но она не поняла, так как девушка говорила на незнакомом языке. Высокий юноша атлетического телосложения в странной одежде, что-то сказал девушке, а потом спросил у Аэлло:
— Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — ответила Аэлло и подняла голову:
— А, где Хоббо?
— Хоббо? — сморщил лоб юноша, а потом догадался и ответил: — Ваш попутчик побежал за водой к ручью.
Аэлло приподнялась на локтях и увидела ещё одного юношу, сидящего на большом камне.
«Хорошо, что мы не врезались в подобный!» — подумала Аэлло, оглядываясь вокруг. Ей повезло, так как единственный клочок земли с мягкой травой находился там, где она приземлилась. Её крылья лежали рядом, только одно крыло согнулось. Данное обстоятельство огорчило Аэлло больше всего, и она попыталась встать.
— Меня зовут Зарро, — сообщил юноша с небольшим акцентом, придерживая её за талию. Его прикосновения оказались приятными, а глубокий голос звучал уютно.
— Александра, — представил он девушку, и Аэлло заметила её ревнивый взгляд, когда она кивнула.
— Юра, — юноша, сидящий на камне, представился сам. Аэлло увидела вдали озабоченного Хоббо, несущего в кожаном ведёрке воду. Как показалось Аэлло, Хоббо бежал очень быстро, почему-то оглядываясь, и она чуть не прослезилась от того, что он спешит напоить её водой. Правда, через несколько мгновений она поняла, что Хоббо спешит не из-за заботы о ней, а потому, что у мома на хвосте крадётся какой-то зверь. Он очень искусно сливался с окружающей местностью, так что сразу его нельзя заметить, а его устрашающая пасть внушала Аэлло ужас.
— Не бойтесь, — воскликнул Зарро и позвал зверя по имени: — Ониус, иди ко мне!
Зверь повернул к Зарро морду, как будто ничего не случилось, и посмотрел на Хоббо, сказав глазами: «До свидания, завтрак!» Хоббо облёгченно вздохнул и подал воду Аэлло, которая чуть-чуть отхлебнула, чтобы отдать должное его героизму.
— Кто вы такие и куда идёте? — спросила Аэлло, разглядывая зверя, именуемого Ониус, который её обнюхивал. Решив, что Аэлло входит в ближайший круг друзей Зарро, он лизнул руку девушки. Зарро рассказал о том, что они убегают от войска Мануок, который захватил рудники многороссиян и двигается к рудникам
— Вы имеете в виду герцога Мануок? — а когда получила утвердительный ответ, развела руками: — Так он же совсем юный. А кто такие «многороссияне» и «дриддо»?
Зарро вспомнил, что аборигены ничего не знают о наличии рудников и понял, что проговорился. Из неловкого положения их вывел Хоббо, который сообщил: — Я тебе не рассказывал, но рудники, действительно, есть.
Хобо не стал сообщать о том, что момы, роя свои туннели вблизи рудника, попросту воруют саритиум и другие сопутствующие металлы и продают в королевство Аморазон.
— Вы куда направляетесь? — спросила Аэлло.
— Мы идем в цирк Чахо, — сказал Зарро и добавил: — Хотел бы я знать, что там происходит?
— Я могу слетать и посмотреть, — предложил Чик.
— Буду вам очень признателен, — сказал Зарро, склонив голову перед Чиком, который сидел на ветке куста. Чик подождал, не скажет ещё кто-нибудь приятные вещи, но остальные невежи даже не муркнули, поэтому он взлетел в воздух и вскоре исчез. В сумке у предусмотрительного мома оказались грибы трутто и он предложил всем, предупреждая, что много их есть нельзя. Гриб поднял настроение, которое тут же испортил быстро вернувшийся Чик.
— Что это у вас? — спросил он и поклевал немного гриба трутто. Зарро терпеливо ожидал, когда он насытится. Наконец, не выдержал и спросил:
— Что там?
— Одни скелеты, — сказал Чик, продолжая клевать.
— Чик, ты объелся грибов, — предположила Аэлло, знающая о воздействии грибов на психику.
— Да нет, не объелся, — огорчённо возразил Зарро. Он понимал, что идти на рудник дриддо смерти подобно и в этой ситуации лучший вариант убраться подальше.
Вакко шагал вдоль берега, не глядя на дорогу, а в груди бушевала буря оскорблённых чувств и горечь от того, что его так унизили. Вакко обижало не то, что его использовали, а то, что Мави осмеяла и осквернила его светлое чувство к ней. Кокур, сидящий на правом плече, озабоченно посматривал на Вакко и, отважившись, произнёс:
— Лахудры мокрые!
Почему он назвал их именно мокрые, Кокур не мог объяснить, видимо, за любовь к воде. Вакко, молчавший до сих пор, вдруг разразился бранью:
— Не смей называть её лахудрой!
Кокур замолчал, а Вакко шагал вдоль берега Ронни вверх по течению, подальше от кузницы. Текущая рядом река напоминала Вакко о Мави, стоило ему бросить свой разъярённый взгляд на её волны. Следовало забыть о девушке, совсем не любящей кузнеца, чтобы создать в голове другое направление мыслей, но жгучая рана в сердце терзала душу, постоянно напоминая о Мави.
Неизвестно, сколько он прошёл, но, даже, Кокур устал подпрыгивать на плече и сильно обрадовался, увидев пристань, к которой причалило несколько весельных лодок, видимо, плывущих вниз по течению к Рузеру, столице королевства Аморазон.