Крапленая
Шрифт:
«Чего разбегался? – недоумевала она. – Меня ищет или телефон-автомат, чтобы позвонить домой, жене? Ведь у него, бедняжки, нет при себе даже мобильника.»
Она знала, что, в рассчете на полное обеспечение в Париже, он все деньги оставил семье. И теперь ему самому ни домой не вернуться, ни снять гостиницу, ни даже утолить голод. Может он ищет полицейского, что бы пустить его по ее следу? Впрочем, его намерения, равно как и он сам, ее больше не интересовали. Но она не забыла сфотографировать его через стекло. Это был второй и последний
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Катя пересела на другой стул, спиной к окну и стала размышлять, чем бы ей заняться, раз уж она снова оказалась в Париже. Порывшись в сумочке, она вытащила из бокового кармашка визитную карточку другого своего недавнего попутчика – Андрэ, и, поколебавшись, набрала его номер, вовсе не будучи уверенной, что это ей нужно, что он будет рад услышать ее. Просто ей некуда было себя деть.
– Привет неудачникам!– жизнерадостно приветствовала она ответивший ей голос. – Только не вздумай сказать, что все твои дела наладились, что к тебе вернулись бизнес, друг и возлюбленная.
Она специально говорила по-французски на случай, если он предпочтет не узнать ее, но он ответил на русском, удивленно воскликнув:
– Никак моя ядовитая наставница объявилась? Вот так сюрприз! Откуда ты звонишь – из Брюсселя, из России или, может, с того света?
– Из Парижа, мсье, из Парижа. Доставила одного легковерного туриста и учу его плавать в парижской толпе. Наскучило смотреть, как он барахтается, кусает себе локти и бьется головой об стены. Ну и вот решила: дай, думаю, звякну одной родственной душе, перекинусь словечком.
– А что. Тебе в голову пришла отличная идея. Я освобожусь к шести. Могу пригласить в кабак или к себе на хату. Мои «эксы» уверяли, что я неплохо готовлю.
– Мне начхать на то, что говорили твои «эксы», но кабаки я терпеть не могу.
– Тем лучше. Адрес на визитке, которую ты держишь в руках. Найдешь?
– Таксист это сделает лучше.
– Тогда договорились.
Обратный билет на самолет был заказан на следующий день, и Катя заранее решила, что переночует у Андрэ. Послонявшись по парижским улицам, она заглянула в несколько бутиков. Один – молодежный, ей особо приглянулся. Она вышла оттуда совершенно преображенной – джинсы в обтяжку со стальными заклепками на широком ремне, кожаная курточка с бахромой вдоль рукава, кожаное кепи аля-Гаврош – и все черного цвета.
Когда к вечеру Катя предстала в таком виде перед Андрэ, он не сразу признал в ней свою недавнюю попутчицу.
– Кэтрин! Ты!?. Однако... С тобой действительно не соскучишься.
– Лирику в сторону. Чем кормить будешь? Умираю с голода. – Она запустила кепи, как бумиранг, через всю комнату, с точным попаданием на единорогоподобную загогулину, украшавшую стену в дальнем углу.
Изумленно проследив за полетом ее кепи, он лишь присвистнул.
– Oh, la-la... Остальное
– На даровой стриптиз можешь не рассчитывать. Для этого у вас тут повсюду клубы понатыканы. А у меня другое амплуа.
– Можно полюбопытствовать?
– Why not. Оголяю чужие души и ставлю на них клеймо. Каленым железом.
Андрэ почти опасливо покосился на нее и промолчал, наверняка подумав, не совершил ли он оплошность, впустив в дом эту сумасшедшую. Катя тем временем с шумом протащила язычек пластмассовой молнии от подбородка к пупку и, освободившись от куртки, швырнула ее на кресло. Засучив рукава бледносиреневой шелковой блузки, она поинтересовалась:
– Где у тебя тут самый большой нож?
– А это еще зачем?
– Помогать буду. Командуй, кого... тьфу, я хотела сказать – что резать. Хлеб, колбасу, овощи, головы любовниц? – Не удержавшись, Катя прыснула со смеху. – Ну чего уставился? Смотри, чтоб штаны сушить не пришлось.
– Вот что, дорогая гостья, - разозлился сбитый с толку Андрэ, - если ты не прекратишь эти штучки, я выставлю тебя за дверь. – И как бы про себя пробурчал: – Много баб тут перебывало. А такую вижу впервые.
– Ты меня со своими бабами не путай. И на мой счет не обольщайся. Я к тебе по-приятельски зашла. Вечер скоротать. Поболтать. И если у тебя сейчас, к примеру, отсиживается в ванной какая-нибудь полуголая милашка, то мне до этого нет ровным счетом никакого дела. – Разговаривая, она размахивала перед его носом ножом, которым успела вооружиться.– Понятно, земляк? Так ты не сказал, что резать будем?
– Да положи ты, наконец, на место этот чертов нож! Все нарезано и приготовлено. Осталось только стол накрыть.
– Ну так бы и сказал. Кстати! Ты не против, если я у тебя переночую? – От Кати не укрылось, как он напрягся и застыл от ее слов. – Ты не волнуйся. Только одну ночь. Завтра во второй половине дня у меня самолет на Москву. Впрочем, я вполне могу пойти в гостиницу.
– Нет проблем, - без энтузиазма согласился Андрэ. – У нас ведь уже есть опыт совместного про...сыпания.
– Вот и ладненько.
Они вместе накрыли стол и приступили к ужину, соревнуясь в скорости поглощения пищи. Свечи и музыка здесь явно были бы лишними. С тем же ус-пехом они могли бы предаваться чревоугодию в каком-нибудь привокзальном «стоячем» кафе.
– Ну как, определилась, где бросить якорь? – с полным ртом спросил Андрэ.
– На данном этапе я занята тем, что раздаю застарелые долги, - ответствовала Катя. – Только после того, как с прошлым будет покончено и при условии, что я не поломаю себе на этом шею, я начну думать о своем будущем.
– Ты говоришь загадками, мадемуазель. Мне никак не удается найти ниточку от клубка, в который ты замотана.
– Чудак. Зачем тебе это? В размотанном состоянии я заняла бы слишком много места. А клубок... его и за дверь легче выкатить.