Красавчик
Шрифт:
— Нет. Но все равно предпочел бы твою компанию.
Я не из тех, кто краснеет. И виню теплый ночной воздух в том, что мои щеки горят.
— Я не буду спать с тобой, — выпаливаю я.
— Ладно.
— Ладно?
Он смеется раздраженно вздыхая.
— Ты ждешь, что я буду умолять?
— Нет. Конечно, нет. Я просто... это было легко.
Финн пожимает большими плечами.
— Я покладистый парень.
— Рискую показаться параноиком, но все это кажется странным. Ты как будто играешь со мной.
Его губы
— У тебя действительно паранойя. Скажи, она затрагивает все сферы твоей жизни, или только в отношении парней?
Мы пересекаем улицу в быстром темпе, прежде чем загорится светофор.
— Никогда еще парень не провожал меня домой, ни на что не рассчитывая, Доктор Фил.
— Ты возвращалась домой не с теми парнями, Чесс.
Никто не знает этого лучше меня. Но я замедляю шаг.
— Посмотри сейчас мне прямо в глаза, — говорю я ему. — И скажи, что ты хоть раз провожал девушку домой, не собираясь залезть к ней в штаны.
Он останавливается, я тоже. Из бара справа доносится голос Элвиса, напевающего о том, что он не может не влюбиться. Он громкий, сочный и заполняет гулкую тишину между нами, пока мы замерли, с вызовом уставившись друг на друга.
На лице Финна появляется чувство вины, которое он пытается скрыть.
— Я провожал домой девушку, не собираясь залезать к ней в штаны.
Мои глаза сужаются, и его губы медленно изгибаются в улыбке.
— Я делаю это прямо сейчас, — указывает он.
— Ты невозможен, — говорю я, смеясь, и иду дальше.
— Очарователен, — возражает он. — Знаешь, Чесс, я на самом деле не занимаюсь сексом с каждой девушкой, с которой разговариваю.
— Правда?
— Столько сомнений, — он толкает меня плечом. — У меня есть некоторые критерии.
— Какие же?
Он бросает на меня дерзкий взгляд.
— Хочу я заняться с ней сексом или нет.
— Твои критерии выбора абсолютно надежны, это я тебе точно говорю.
Финн снова пожимает плечами.
— Влечение по большей части мимолетно. Ключ в том, чтобы после разговора с кем-либо понять, будет ли оно гореть и расти или потухнет и умрет.
— Посмотрите, какой проницательный. Пожалуй, ты обладаешь всей мудростью печенек с предсказаниями.
— Моя мудрость достойна, по меньшей мере, брошюры.
— Скажи-ка мне вот что…
— Все, что угодно, — любезно отвечает он.
— Если ты предпочитаешь одноразовые встречи, то откуда у тебя время, чтобы из разговора понять, получится ли из этого что-то?
Он открывает рот и тут же закрывает. На губах появляется неохотная улыбка.
— Ладно, ты меня подловила. Мой основной критерий это смогу ли я выдержать ее в течение следующих двух-трех часов. Тем не менее, это все еще правда.
— Хочется обозвать тебя свиньей, — говорю я, качая головой. — Но, по крайней мере, ты честен.
— Как и большинство футболистов. Мы довольно ограничены.
Я его осуждаю. Осознание этого словно
Слишком скоро мы оказываемся у моего дома. Финн засовывает руки в карманы и нежно улыбается мне.
— Ну что ж.
— Ну... — мой голос прерывается.
Его воздействие на меня огромно. И дело не во внешности, хотя, несомненно, он щедро одарен. Причина в интенсивности его внимания, словно ты — самое важное во всем белом свете. Иллюзия, но очень убедительная.
Становится неловко, мы молчим, не отводя глаз друг от друга.
Финн смотрит так, словно точно знает, что происходит у меня в голове, и это забавно, потому что сама я понятия не имею. Не хочу расходиться, но и приглашать его тоже не хочу.
И он не просит разрешения зайти. В груди нарастает раздражение. Впервые за долгое время я в смятении.
— Итак, — выдавливаю сквозь сжатые губы. — Спасибо и спокойной ночи.
Эта его улыбка возвращается. Та самая, медленная и легкая. Та, что украшает рекламные щиты и продает спортивной одежды на миллионы.
— Значит, вот так, да? — он дразнится. — Никаких «увидимся» или «давай пообедаем». Просто «пока»?
Я стою лицом к лицу с мужским эквивалентом шоколадного торта «Пища дьявола». Но мой хреновый опыт встреч на одну ночь и неудачных свиданий придает мне сил.
— Я также сказала спасибо.
Черты его лица на мгновение напрягаются, и я задаюсь вопросом, не разочарование ли вижу.
— Не за что, Чесс. — Финн делает шаг назад, становясь частью движения толпы. — Спи спокойно.
Захожу в здание, не оглядываясь. Но очень этого хочу.
У МЕНЯ СЕГОДНЯ ПЛОХОЙ ДЕНЬ. Совсем. Всю ночь я ворочалась в постели, и когда наконец заснула, небо уже светлело. Я проспала, потому что оставила вчера телефон в сумочке и не слышала будильник. Это означает, что я не успела принять душ до прихода Джеймса, а сразу после него — следующей группы футболистов, которых предстоит отснять. Так что сегодня я застряла с прилизанными волосами и негнущейся от бессонной ночи шеей.
Джеймс каким-то образом умудрился опрокинуть лампу, разбив ее и лишив меня нескольких сотен долларов. Он расстроился, но я не в состоянии его успокаивать, поэтому просто похлопала по плечу и пообещала взять расходы на себя.
Ребята, которых мы сегодня снимаем приятные и отзывчивые, что должно поднять мне настроение, но почему-то становится только хуже. Они напоминают мне Мэннуса. А как иначе? Они его товарищи по команде, его друзья. Каждая их шутка, каждый добродушный смешок и очаровательная улыбка в мою сторону, заставляют думать о нем.